Пока шли переговоры по поводу англо-французского договора. Елизавета неустанно наблюдала за тем, что делается в Испании, особенно после изгнания посланника Герау де Спеса за его участие в «заговоре Ридольфи». Дела испанской короны в Лондоне оказались в руках секретаря, не облаченного дипломатическими полномочиями, — некоего Антонио де Гуараса. В конце 1572 года этот человек был завербован папскими агентами. Он должен был сообщать о каждом движении Елизаветы I до тех пор, пока Священному Альянсу не удалось бы внедрить других агентов в крут приближенных королевы. Со времени «заговора Ридольфи» английские секретные службы сумели схватить и предать казни дюжину папских шпионов, но Ламберто Макки продолжал свою деятельность, на этот раз в Лондоне.
Филипп II впервые почувствовал дружественный жест Елизаветы, когда было принято решение изгнать из всех английских портов пиратов, известных как «морские гезы» — «морские нищие», которые с 1566 года пополняли там запасы продовольствия. Эти пираты вели свое начало от фламандских торговцев, которые уходили в море в поисках спасения от войска герцога Альбы и чтобы добыть хорошие военные трофеи, беря на абордаж испанские корабли. Команды кораблей «морских нищих» состояли из преданных Елизавете английских, шотландских и ирландских корсаров и даже французских гугенотов. Все они имели «корсарские патенты», выданные Вильгельмом Оранским как принцем-совереном в Провенсе. «Корсарскими патентами» назывались выдававшиеся одной из воюющих сторон разрешения частным кораблям нападать на любые вражеские корабли и брать их на абордаж.
Изгоняя гезов, Елизавета достигала двух очевидных целей: удовлетворить испанцев и раз и навсегда покончить с контрабандой, осуществляемой пиратами. Но изгнание «морских нищих» имело результат, отличный от желаемого. Священный Альянс сообщил, что командиру «нищих» Гильому де ля Марку жизненно необходим порт, где его корабли могли бы делать стоянки и пополнять запасы продовольствия, и было очевидно, что, не имея возможности делать это в Англии или Франции, он будет искать какое-нибудь удобное место в Нидерландах, нападая при этом на испанцев. Рим дал своим агентам приказ сообщать агентам герцога Альбы, действовавшим в некоторых прибрежных английских городах, обо всех передвижениях военных кораблей.
Действительно, 1 апреля 1572 года был захвачен порт и город Брилле на острове Воорн в Зеландии, в устье реки Маас. Священный Альянс сообщил, что корсары Гиль-ома де ла Марка не собираются там оставаться: через несколько дней корабли снялись с якорей и заняли укрепленный город Флиссинген на острове Валосерен, откуда могли контролировать устье реки Шельда (Эско). Там они водрузили знамя Вильгельма Оранского.
Агенты Священного Альянса сообщили герцогу Альба, что волна ликования охватила всю протестантскую Англию, что там уже начинают поговаривать о падении испанцев в Нидерландах. Следствием этого ликования было то, что тысячи английских солдат и французских гугенотов записались добровольцами, чтобы присоединиться во Флиссингене к корсарам Гильома де ла Марка. А волна катилась дальше, поднимая население Фландрии, Голландии, Зеландии, Гюльдерса и Фрисии против испанских властей. Блестящий агент Ламберто Макки сообщал из Лондона, что Вильгельм Оранский и Луис де Нассау беспрестанно обращаются к Елизавете Английской, требуя, чтобы Англия возглавила борьбу за независимость Нидерландов под знаменем протестантизма. Макки пишет папе:
«У Елизаветы есть только две возможности: сохранять нейтралитет или вступить в открытую войну с Испанией на континенте. Она знает, что риск очень велик. Если герцог Альба сумеет восстановить контроль над восставшими городами, его армия там не остановится, а будет идти дальше до самого Лондона, к великому удовольствию короля Филиппа. Елизавета не может подвергнуть себя такой опасности. Кроме того, не в ее интересах, чтобы по другую сторону пролива было покончено с властью Испании и Вильгельм Оранский стал ее могущественным соседом».
Шпион Священного Альянса знал, что, несмотря на то что Лестер и Уолсингем, который теперь был послом в Париже, высказывались за вступление в войну, при дворе больший вес имело мнение Бурглея, считавшего, что надо «подождать и посмотреть».
Фаворит Колиньи советовал Карлу IX Французскому встать во главе протестантов и католиков в войне с Испанией, объединить таким образом королевство и назначить герцога Анжуйского вице-королем Нидерландов. Такая величественная перспектива льстила Карлу IX. До начала июня от края до края континента говорили, что в Европе готовится великая смена сил и что протестантизм сумеет покончить с господством католической Испании. К этому добавлялось отплытие на континент почти тысячи пятисот английских добровольцев, которые вместе с гезами завоевали Бруж, что весьма осложнило отношения Елизаветы I с Филиппом II.
Первые победы, наполнившие гордостью сердца сторонников Реформации, быстро превратились в ужасные поражения, за которыми последовали грабежи и убийства со стороны защитников Контрреформации. В середине июня Вильгельм Оранский вынужден был отступить со страшными потерями в направлении Германии. Моне сдался, не зная, что войско гугенотов, прибывшее на помощь из Франции под командованием генерала де Жен-ли, родственника интригана-советника Карла IX Колиньи, было полностью уничтожено под Кьевреном. Герцог Альба приказал своим войскам не брать пленных.
Вильгельм Оранский сделался новой мишенью Священного Альянса. Григорий XIII приказал покончить с ним, к удовольствию испанского монарха, а гугеноты должны были стать козлами отпущения в разгроме протестантов в Нидерландах. Желая избежать нападок со стороны Испании, Карл IX задумал поженить герцога Алансонского Франсуа и королеву Елизавету. Он знал, что, если этот план удастся, Филипп II не посмеет, напав на Францию, рискнуть хрупким спокойствием в отношениях между Лондоном и Мадридом.
Франсуа де Аланеон готов был даже принять протестантскую веру, если бы только этот акт приблизил его к Елизавете. С этой целью он отправил в Лондон своего посланника, Бонифаса де ля Моля. Ни посол, ни Елизавета не знали, что, когда он прибыл ко двору, в Париже началось массовое убийство гугенотов — Варфоломеевская ночь.
С первой недели августа король Карл IX вел двойную игру, но его советник Гаспар де Колиньи продолжал убеждать его пойти на открытую войну с Филиппом II. С другой стороны, на него оказывали давление в противоположном направлении его мать, Екатерина Медичи, его брат, Генрих де Анжу, испанский посол Суньига и представитель при его дворе папы Григория XIII. Принц Генрих, наследник французской короны и убежденный католик, знал, что, если он хочет, чтобы у его брата Карла больше не возникало желания напасть на Филиппа II, ему следует избавиться от Колиньи. Наследник понимал, что не должен пачкать руки в крови, и убедил сделать это некоего папского нунция. По-видимому, этот человек был агентом Священного Альянса.
Вечер 22 августа. Колиньи в открытой коляске объезжает улицы Парижа. Вдруг на одном из перекрестков путь ему преграждают две крытые повозки. Из повозок выскакивают четверо вооруженных людей. Они пытаются изрубить шпагами скромного советника короля, но быстрое вмешательство гвардейцев дает ему возможность бе-кать. Гаспар де Колиньи ранен в лицо и правую руку. Теперь ясно, что люди, близкие к королю, желают его смерти.
