— Ша, корефаны, намыливаемся на базар![4] — по-отечески объявил он.
Сходняк перестал гудеть. Коротко остриженные головы дружно повернулись в одну сторону. В сторону Моченого. Пахан кивнул и приоткрыл здоровый глаз, разрешая начать совещание. Гнида вышел на середину барака и медленно двинулся по кругу, многозначительно продолжая монолог в новом стиле:
— Сегодня мы отабунились по-рыхлому обкашлять лажу. Барыги из Питера упороли косяк [5].
Взгляды участников сошлись на двух, явно не местных, потцах. Гости из Северной столицы заерзали на холодных табуретах. Сходняк к ним относился настороженно. Как к троюродным братьям. В смысле — вроде родственники, но хрен его знает… Они представляли Ассоциацию Паранормальной Астрофизиологии. Что это за мафия, на зоне представляли слабо. Но бабки в общак Ассоциация подгоняла вполне реальные. За что и получала по наработанным каналам первосортный товар.
Посланцы из далекого Питера примчались в Заполярье ради встречи с партнерами. Они были невнятны и озабочены до истерики.
— Возникли некоторые как бы сложности! — несколько туманно заявил один. — Там как бы Холодов…
— Возможно, нам понадобится помощь! — поддержал второй, робко озираясь. — Холодов, похоже, получил информацию…
Сидящий напротив них древний форточник Ваня-Шнифт нервно затрясся, сквозь маразм ощущая непорядок. Браток Сева, из нового поколения бандитов, напряг накачанные бицепсы, усиленно стараясь сообразить, о чем речь. Барыг он не любил. А деньги любил. Почему два эти явления в природе по отдельности не встречались, браток никогда не «догонял». Но искренне надеялся, что сейчас кого-нибудь понадобится отрихтовать. Катала и сутенер Шашлык подкрутил ус, прикидывая, нет ли в этой «запутке» национальной подоплеки. Короче, никто ничего не понял. Гнида обошел вокруг стола и вежливо попросил:
— Конкретно базарьте.
Однако посланцы Паранормальной Ассоциации только пожали плечами, продолжая мямлить:
— Если пойдет таким образом, то дел как бы больше не будет…
— В нашем бизнесе появились, похоже, некоторые препятствия со стороны правоохранительных органов…
Ваня-Шнифт перегнулся через стол и прошипел:
— Не кипешись, корень. Петюкай, кто лапти плетет?[6]
Простая фраза поставила гостей в тупик. Но Гнида не стал дожидаться преодоления смыслового барьера, доходчиво сформулировав суть вопроса:
— Ну так чё?!
Первый гость вздрогнул. Второй вцепился в стол обеими руками, собираясь с духом. Им оставалось только верить, бояться и просить. Сходняк напрягся, чувствуя, что с предисловием покончено.
— А чё — чё?! — внезапно завопил один из барыг с трагическим надрывом. — Холодов вагон с товаром опечатал!!! Состав оцеплен, кругом менты с собаками. Над станцией — вертолет с кинокамерой! Все выезды из города перекрыты, пять следователей носом землю роют!!! Капец нашим метеоритам!!!
Сходняк дружно ахнул, словно превратившись в одну осипшую на вечной мерзлоте глотку. Метеориты были кровной темой, почти святыней. Без нее в новой жизни зекам ничего не светило. Посреди рыночной вакханалии, когда торговали все и всем, им оказалось нечего продать. И если бы не гениальная идея Гниды — «сливать» обломки Тунгусского метеорита на экспорт, — сидеть бы уголовникам на голой пайке. К счастью, на одной из зон Тунгусского плато нашлась заброшенная шахта. Булыжники оттуда активно излучали чего-то такое научное. Поэтому барыги из Питера их удачно втюхивали по всему миру за долю малую. Бабки на «подогрев» братвы шли исправно. Большой бизнес шел как по маслу. До сегодняшнего дня. Пока в дело не влез какой-то Холодов.
Гнида пришел в себя первым. Он ласково погладил торчащую из кармана заточку и тихо спросил:
— И хтой-то это такой — энтот Холодов?
Первый посланец молча открыл портфель и достал кожаную папку. Щелкнул кодовый замок, на стол перед авторитетами легла стопка бумаг. В основном — газетные вырезки.
С черно-белых фотографий смотрело лицо с мерзким выражением непримиримости в глазах. Зеки инстинктивно попытались отстраниться. От таких «вывесок» на зоне старались держаться подальше.
— Вот это — Холодов! — невольно понизив голос, пояснил один из представителей Ассоциации.
Гнида настороженно ковырнул бумажную кипу заточкой, вопросительно оскалив зубы:
— И чё? Я его знаю?
Второй барыга суетливо ткнул пальцем в газетный заголовок:
— Его все знают. Прокурор он!
Негромкий вскрик всколыхнул покой утепленного барака. Ваня-Шнифт перестал трястись и навалился чахоточной грудью на стол. Вместе с сухим угрожающим кашлем из него вылез вопрос:
— Ну — дракон!.. А где заморочка? [7]
Шашлык ощетинился усами и поддакнул:
— Э, брат, ти скажи, да-а?..
Сева демонстративно хрустнул пальцами, готовясь к общепринятому продолжению гнилых базаров. В смысле — к рихтовке оппонентов.
Гости недоуменно переглянулись. По их мнению, Холодова положено было знать и бояться даже за полярным кругом. Но зона имени демократа Чернышевского пребывала в счастливом неведении. Им не хотелось расстраивать этих на редкость милых людей, сидящих вокруг стола. Однако бизнес требовал жестких решений. Первый посланец открыл рот, демонстрируя белые зубы, и объяснил:
— Это САМ Холодов!!! — Его палец ткнулся в фотографию. — Он же не просто прокурор. Читайте! Его Президент через месяц-другой Генеральным сделает! Тогда — все! Тогда к нему вообще не подберешься…
Гнида почуял безысходность. Читать без очков он не мог. А проблемы с будущим Генеральным «драконом» ему были ни к чему. Он перестал бродить на буржуйский манер за спинами нервничающей кодлы и задал главный вопрос, определяющий экономическую политику в стране:
— Бабки предлагали?
Но на этот раз вышел облом. Барыги дружно развели руками:
— Да вы что?!! Говорят, он собственного отца посадил! И фамилию поменял! Когда еще в первом классе учился!!!
Сходняк загудел. О таком беспределе на зоне еще не слышали. В бараке стало холодно. Холоднее, чем на улице. До абсолютного нуля по какому-то сволочному Фаренгейту. Ошарашенный Гнида пробормотал:
