В ту минуту он действительно был в этом уверен, и только через месяц, разбираясь в страховках, узнал, что библиотека была оценена в тысячу фунтов.
— Разве это не слишком мало? — спросил он у мистера Хэнзарда.
— Мне тоже так кажется, ваша светлость, — отвечал секретарь. — Но, решая дела о страховке, ваш отец всегда упирал на то, что раз библиотека не каталогизирована, то нет возможности определить, имеется ли там что-нибудь ценное.
— Не каталогизирована? — воскликнул герцог. — Как это может быть?
— Если каталог и существовал когда-то, теперь он утерян, — отозвался мистер Хэнзард. — Так что, честно говоря, ваша светлость, истинная стоимость библиотеки действительно неизвестна. Возможно, среди книг найдутся первоиздания, которые с годами приобрели ценность. Но я не эксперт, а ваш отец интересовался только биографиями современников и книгами о спорте.
— Я помню, он сильно им увлекался, — заметил герцог и добавил уже серьезнее: — То есть вы хотите сказать, что содержимое библиотеки не является неотчуждаемым имуществом?
— Именно так, ваша светлость.
Герцог надолго задумался. Это известие оказалось чересчур неожиданным.
— Мне представляется, первым делом следует составить подробнейший каталог, — наконец сказал он. — Только надо найти достойного доверия эксперта.
— Я напишу в Британский музей, ваша светлость. Узнав, что речь идет о библиотеке Гора, они, я уверен, пришлют нам надежного специалиста.
Герцог согласился, присовокупив, что письмо должно быть отправлено без промедления. Чем больше он думал над этим, тем более невероятным казалось ему, что великолепная, богатейшая библиотека Гора никогда не была каталогизирована, как полагается. Впрочем, он отдавал себе отчет в том, что на самом деле библиотека известна прежде всего тем, что ее проектировал Роберт Адам в те годы, когда дом, построенный еще во времена королевы Елизаветы, полностью обновлялся. И библиотека Гора, по праву считающаяся лучшим из его творений, была позже скопирована во многих других зданиях и практически ни одна книга, посвященная архитектурным шедеврам Великобритании, не обходилась без ее изображения. О содержимом библиотеки были осведомлены лишь очень немногие, и герцогу начинало казаться, что он нашел выход из своих затруднений: надо было только продать некоторые самые ценные книги. В то же время ему не хотелось этого делать, поскольку он понимал, что его долг — сохранить сокровища Гора для будущих поколений.
И все же положение было безвыходным. Не считая себя наследником, Сэндор никогда не интересовался, сколько отец тратит на лошадей, во что ему обходится содержание обширных поместий с обслугой, которые кто-то однажды метко назвал «штат в штате». Теперь же, вступив во владение, герцог обнаружил, что один только господский дом пожирает деньги подобно дракону а ведь еще существовали хозяйственные пристройки: молочная, прачечная, мастерские для плотников и каменщиков. Все это требовало огромных затрат, не говоря уже о бесчисленных егерях, лесниках, садовниках и обширного штата домашней прислуги.
Прикинув, сколько людей работает на него, герцог подумал, что из них вполне можно бы сколотить собственную армию, но, к несчастью, ни один сборщик налогов не позволил бы ему этого. Другим ошеломляющим открытием явилось для него то обстоятельство, что большинство работников в Горе привыкли считать себя членами одной семьи; уволив их, он бы не только нанес им оскорбление, но и вверг в истинную пучину безнадежности, ибо они никогда не смогли бы найти места, похожего на прежнее.
— Что же делать? Что же, черт возьми, делать? — спрашивал себя герцог. Ночь за ночью он просиживал в кабинете, выкраивая суммы, необходимые не только на уплату старых долгов, но и на повседневные расходы по содержанию поместья. Он не привык действовать второпях и имел обыкновение сначала тщательно изучить вопрос, а уж потом приниматься за дело; но теперь он был вынужден пустить все на самотек, а пока заняться изучением своих владений.
В раннем возрасте Сэндор был отправлен в Итон, где благодаря своим способностям и уму быстро перепрыгнул через несколько ступеней. В результате он оказался в одном классе со старшими мальчиками и потому вырос человеком замкнутым. Он приучил себя всегда сохранять спокойствие и держаться в тени; и эта привычка, которую слуги называли «держать свое при себе», после того как он получил наследство, оказала ему хорошую услугу. Пожилые люди считали его скромным молодым человеком, лишенным надменности, а ровесники, видя, что сын герцога прост и приветлив, ценили в нем его личные качества. Он был самым молодым майором британской армии в Индии, а за год до смерти отца стал самым молодым полковником, но к поздравлениям, которые он получал отовсюду, не примешивалось и капли зависти.
«Чертовски хороший солдат!» — говорили о Сэндоре ветераны, а офицеры уважали его и доверяли ему.
«На Горинга можно рассчитывать, — говорили они друг другу. — Он никогда не подведет. Если случится попасть в заварушку, я бы хотел, чтобы со мной был Горинг».
А заварушек на северо-западной границе в то время хватало. Именно из-за них его имя дважды упоминалось в сводках. И вот, просматривая газеты в надежде увидеть сообщение о том, что ему присвоено звание полковника, Сэндор узнал о смерти отца. Разумеется, он срочно вернулся домой. Год назад умер его брат, который должен был унаследовать герцогский титул. Тогда для Сэндора это стало тяжелым ударом. К смерти отца он отнесся легче, хотя и был уверен, что старик проживет еще лет десять или пятнадцать. Видимо, его подкосила смерть старшего сына.
Получив наследство, Сэндор Горинг оказался лицом к лицу с трудностями, не уступающими тем, с которыми он справлялся в Индии, — только на сей раз врагом, причем куда более неуловимым, были не дикие племена, а деньги. И в этом вопросе герцог не мог довериться никому. Он говорил с поверенными отца, во многих вещах рассчитывал на мистера Хэнзарда, но даже им он не говорил всего, и единственным человеком, к которому он обратился за помощью, был друг его отца, лучший знаток лошадей во всей Англии — полковник Эшерст.
Предложение полковника осуществить выгодную женитьбу шокировало нового герцога. Он не был бы потрясен более, даже если бы в него выстрелили из пушки в упор. Женщины в жизни герцога не играли заметной роли. Он был обаятелен и хорош собой. Его влекло к ним, а их — к нему. В кратких романах, случавшихся во время отпуска где-нибудь в Симле или на другой станции, он находил такое же удовольствие, какое нашел бы в ароматном красивом цветке, о котором забывают, едва он увянет. Получая потом исполненные высоких чувств письма на надушенной бумаге, Сэндор Горинг с трудом мог припомнить эпизоды, о которых упоминали его корреспондентки. Он терпеть не мог молодых лейтенантов, которые возвращались в полк с тоской в очах и спустя рукава выполняли свои обязанности, поскольку голова у них была занята возвышенными мыслями о разлуке с любимой — каждый раз, разумеется, новой.
Все, что касалось женщин, Сэндор Горинг, подобно Наполеону, запирал в подвалах своей памяти — в военной жизни и без того хватает опасностей и поводов для тревоги.
