Район малоэтажной застройки тоже остался позади, сменившись складами и промышленными строениями. Путь вел вниз, к докам. Вокруг не видно было ни света фар, ни любых других признаков жизни. Казалось, кроме них двоих в мире нет ни единой живой души, и Нику очень хотелось, чтобы это не кончалось никогда.
По мере приближения к гавани туман густел, обволакивал мальчишек, вился вокруг, будто живой. Питер остановился и запихал шоколадки в сумку. Кроме ножа Ник заметил внутри блок сигарет и несколько упаковок жвачки. Небрежным пинком Питер отправил скейтборд в придорожную канаву.
– Эй, ты что делаешь? Классная же доска!
– Там, куда мы идем, не понадобится.
Ник неуверенно засмеялся.
– Это почему?
Питер посмотрел в глаза Ника.
– Здесь Туман, – сказал он. – Точка невозвращения. Туман приведет нас на Авалон – в такое место, где не придется становиться взрослым. Это остров волшебства и приключений, но он полон опасностей… и чудовищ. Ник, ты идешь со мной по доброй воле?
Ник рассмеялся.
– Ну да, Питер, конечно!
– Нет, ты должен так и сказать.
– Как сказать?
– Сказать: «Иду с тобой по доброй воле».
Ник подумал, что игры в заколдованный остров, пожалуй, заходят слишком далеко, но – ладно, почему бы не подыграть?
– Окей, иду с тобой по доброй воле.
На лице Питера отразилось облегчение.
– Тогда идем, – сказал он.
Оба двинулись дальше. Вместе со зданиями и светом фонарей в завесе тумана начали исчезать и звуки города. Пыхтенье буксиров, редкие долгие гудки паромов – туман заглушил все. Вскоре исчез даже запах моря. Ветер стих, воздух сделался затхлым, запахло землей и старым тряпьем. Туман стал ощутимо холоднее и ярче – он будто мерцал, светился сам по себе. Наконец Нику пришлось признаться себе, что все это как-то странно, и отправиться за золотоглазым мальчишкой с острыми ушами на заколдованный остров, возможно, было не лучшей из идей.
– Держись ближе, – прошептал Питер, – и двигайся как можно тише. Совсем ни к чему, чтобы они нас услышали.
Ник и представить себе не мог, кого еще может занести сюда среди ночи, но на всякий случай послушался.
Минут десять они шли сквозь туман. Вдруг Ник зацепился за что-то ногой и упал. Падая, он выронил скейтборд, и ладони скользнули по мокрой рыхлой земле – белесо-серой, того же цвета, что и туман. Ник не мог припомнить, когда асфальт уступил место земле, но не особо удивился, рассудив, что «крепость» Питера, скорее всего, спрятана на свалке или среди заброшенных складов. Удивило другое: земля вдруг начала испаряться с ладоней, уплывать прочь струйками дыма, как будто тоже была частью тумана. Но тут он заметил то, обо что споткнулся – какую-то белую штуку с двумя темными дырами. Сощурившись, склонившись к ней, Ник обнаружил, что смотрит прямо в пустые глазницы человеческого черепа.
Череп, наполовину ушедший в землю, был покрыт остатками изъеденной червями плоти – иссохшей, мертвенно-бледной. На макушке до сих пор красовался длинный клок светлых, заплетенных в косу волос. Рядом валялась плечевая кость и еще несколько косточек поменьше.
– Ничего себе!
Ник поспешил подняться.
– Питер, – шепнул он, одолевая страх.
Питер исчез.
– Питер, – вновь прошептал Ник.
«Куда он делся?»
Ник оглянулся. Питера не было. Ничего вокруг – только серый клубящийся туман без конца и края. А ведь Ник даже не представлял себе, с какой стороны пришел и куда двигался. Дыхание участилось. Казалось, туман сдавливает со всех сторон – вот-вот задушит, поглотит…
Ник понял, что в любую секунду может утратить контроль над собой и завизжать.
– Питер, – позвал Ник – на этот раз громче. И еще громче: – Питер!
Из тумана впереди показался Питер.
– Сказано же: держись рядом, – резко сказал он.
– Питер, тут кости! Человеческие! Что здесь…
Питер прижал палец к губам.
– Ш-ш-ш! Они нас услышат.
Взгляд Питера был убийственно серьезен, и это подействовало отрезвляюще.
– Кто «они»? – одними губами прошептал Ник, охваченный сильной тревогой.
Но Питер не отвечал – только резкими, быстрыми жестами поманил Ника за собой.
Ник не намерен был больше ни на шаг углубляться в эту призрачную пустыню. Но когда холодный липкий туман сомкнулся вокруг него, потянулся к нему, нежно скользя по коже, когда спина Питера начала таять в серой пелене и Ник понял, что вот-вот снова останется один, вся его решимость разом испарилась, и он кинулся вдогонку.
Держась как можно ближе к Питеру, Ник внимательно смотрел, куда ступает – на случай новых костей впереди. И без костей, конечно же, не обошлось – их было множество, и не только их: на земле начали попадаться шлемы, мечи и щиты, будто свалившиеся сюда прямиком из эпохи Крестовых походов. Едва не наступив на пистолет с кремневым замком, он увидел заплесневелые остатки треугольной – пиратской, как ему отчего-то подумалось – шляпы. Чуть дальше на земле лежал скелет, обтянутый тонкой ссохшейся кожей – в руке зажата походная фляжка, на теле истлевшие клочья британского красного мундира. Сотней футов дальше покоились останки человека в пыльной форме времен Гражданской войны. Мертвые пальцы солдата закостенели, глубоко впившись в глазницы.
А затем Ник увидел найковский хайтоп, и кровь его застыла в жилах. Хайтоп просто стоял на земле сам по себе. Ник не мог оторвать от него глаз, и неожиданно под ногу ему подвернулось что-то мягкое. Остановившись, он обнаружил, что стоит на руке мертвого мальчишки. Ступня глубоко ушла в мягкую, податливую плоть.
Ник резко отшатнулся.
«О господи! Иисусе всемилостивый!»
Он крепко прижал к губам кулак.
Казалось, мальчишка был примерно его лет, но точно сказать было трудно: высохшая кожа лица потрескалась, пошла клочьями. Глаза мальчишки были раскрыты во всю ширь, рот казался большой, бездонной буквой «О». Ник без проблем узнал гримасу ужаса, навеки застывшую на мертвом лице. Выражение лица самого Ника сделалось точно таким же.
«Может, закричать? – подумал он. – Может, тогда я проснусь в своей кровати, и услышу, как внизу Марко со своими вонючими дружками валяют дурака, но мне будет плевать. Что угодно – все лучше, чем блуждать здесь, спотыкаясь о мертвых пацанов».
Но Ник не закричал. На самом деле он не верил, что все это сон – все вокруг до последней крупицы было совершенно реальным. Вдобавок он понимал: стоит закричать, и они – кто бы ни были эти «они» – услышат.
– Питер, – шепнул он.
Питер не останавливался.
– Питер, – снова позвал Ник, – я хочу назад.
