Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Перехожу сразу к годам моего обучения. Я прошел через ту же школу моральной и интеллектуальной подготовки, что и подавляющее большинство молодых людей моего круга. Полагаю нелишним остановиться на этом вопросе, поскольку результаты этого воспитания можно найти в поведении офицеров и монархистов 1910–1920 годов, а его последствия – в самом развитии России.
Глава 5
МОЛОДЫЕ ЛЮДИ В ВОЕННОЙ ФОРМЕ
В 1910 году настало время задуматься о моем будущем. Склонность к музыке и изобразительному искусству влекла меня к артистической стезе. Но отец решил направить меня на военное поприще, которое считал единственно достойным для своего сына.
До того как поступить в Пажеский корпус[10], о котором я хочу рассказать, я прошел подготовительное обучение в Николаевском юнкерском училище. Так поступали многие юноши, поскольку это учебное заведение помогало им привыкнуть к военной жизни и позволяло после его окончания поступить в Пажеский корпус.
Теоретически в Пажеском корпусе было семь классов, с первого по седьмой. Но в действительности первый и второй не существовали. Будущие пажи поступали сразу в третий, пройдя перед поступлением подготовительные курсы, о чем им выдавался диплом. Затем пажи пять лет учились в корпусе. Все прочие кадетские училища, где учились те, кому был закрыт доступ в Пажеский корпус, имели по семь классов. Над этими училищами располагались высшие военные школы – юнкерские училища. В Пажеском корпусе, помимо пяти его обычных классов, имелось два высших, окончание которых открывало пажу двери одного из полков императорской гвардии. Полк выбирался или родителями будущего офицера, и в этом случае определяющей обычно являлась семейная традиция, или императорской фамилией.
На момент поступления в третий класс новый паж должен был иметь возраст не менее двенадцати лет. Большинству было по тринадцать. Таким образом, после двух лет подготовительного обучения и семи лет в корпусе, включая два старших класса, то есть после девяти лет учебы, в возрасте девятнадцати – двадцати лет, максимум двадцати одного года, выпускники корпуса поступали на службу в гвардию в чине подпоручика.
В Пажеский корпус принимались, безо всяких исключений, только юноши из старинных аристократических фамилий. Требовалось, чтобы не только родители, но и бабки и деды по обеим линиям принадлежали к дворянству. В соответствии с распространенным обычаем я был записан в Пажеский корпус с момента рождения моим крестным отцом – великим князем Алексеем Александровичем, что избавило семью от необходимости обращаться с прошением о моем зачислении. Точно так же я заранее был определен к выпуску из корпуса в конную гвардию.
Итак, окончив подготовительные классы, я надел пажескую форму, красивую и почетную. В старших классах и на парадах форма пажа состояла из черного с красным мундира с золотыми бранденбурами и золотыми галунами на рукавах; на голове носили каску с белыми перьями. В младших классах форма была чуть менее роскошной и включала остроконечную каску.
Большинство из нас были экстернами, или, говоря точнее, находились на полупансионе; свободного экстерната не существовало. Интернов в корпусе было мало: обычно это были мальчики, чьи родители жили не в Петербурге. Порой в эту категорию входили иностранные принцы. Репутация Пажеского корпуса была столь высока, что многие императорские и королевские семьи Европы и Азии направляли на учебу в него своих принцев, в том числе и престолонаследников. В частности, так поступали правящие династии балканских стран. Среди моих соучеников я помню наследного принца Персии Каджара и его братьев, многих принцев китайского императорского и сиамского королевского домов.
До седьмого класса обучение было наполовину военным, наполовину общеобразовательным. Первая половина была чисто практической и ограничивалась строевой подготовкой, верховой ездой, фехтованием и гимнастикой. Общее образование включало в себя русский язык и литературу, историю, географию, математику, физику, химию, естественную историю; из живых языков обязательным было изучение французского, английского и немецкого. Программа обучения языку была весьма углубленной, но большинству учеников она давалась легко, поскольку у русской знати было в обычае учить детей иностранным языкам, в первую очередь французскому, с самого раннего детства. Как известно, этот язык был официальным языком двора, а следовательно, и светских салонов. Немецкий был более распространен в интеллектуальных и научных кругах.
Также общее образование включало курс религиозного обучения. Он был обязательным и очень строгим; в него включались священная история и катехизис, которые следовало знать наизусть, равно как и общеупотребительные молитвы. Священники, наши учителя по данным предметам, были, к сожалению, очень плохо образованны, как и огромное большинство священников в России; исключения встречались редко. Так что они давали нам традиционное религиозное обучение, довольно узко понятое, более привязанное к букве священных текстов, нежели к духу религии. Теологии и истории религий не было. Нам не объясняли различий между догматами; никто из нас не мог бы сказать, чем русская православная вера отличается от католической. Да и сами наши учителя этого не знали, поскольку их этому тоже в свое время не научили.
Помимо военного и общего образования существовал курс, который я не решаюсь отнести ни в первую категорию, ни во вторую: это были танцы, час в неделю, обязательный для всех.
Уроки (или экзерсисы) начинались в девять часов утра. Каждый урок продолжался пятьдесят минут, за ним следовала десятиминутная перемена. Так продолжалось до полудня. С полудня до двух часов – отдых и обед. Экстерны и интерны предпочитали обедать в корпусе. Кухня была хорошей, порции достаточными; на обед мы получали суп, мясное или рыбное блюдо с гарниром и десерт (чаще всего компот). Пили только воду.
В два часа занятия возобновлялись и шли до четырех часов дня. Затем экстерны свободно разъезжались по домам. Интерны же отправлялись в классы для выполнения домашних заданий. Спали они в дортуарах.
Большинство наших преподавателей были офицерами. Учителя живых языков были гражданскими лицами, и все иностранцы, в противоположность тому, что принято во Франции в государственных школах. Учитель танцев являлся артистом Императорского балета.
Обучение, проживание и питание в Пажеском корпусе были бесплатными. Также корпусом выделялись каждому учащемуся два комплекта формы: повседневный и парадный; семья могла пошить один или несколько комплектов дополнительно, но в соответствии с установленным образцом.
Каждый, кто хочет понять дух, царивший в Пажеском корпусе, должен вспомнить происхождение этого учебного заведения.
Изгнанные в 1798 году с острова Мальта рыцари Мальтийского ордена нашли приют у Павла I, который тогда и создал Пажеский корпус. В комплекс зданий корпуса была включена и осталась часовня мальтийских рыцарей. Установился и несколько лет сохранялся обычай записывать мальчиков из аристократических семей одновременно в Пажеский корпус и в Мальтийский орден. Царь Павел I самолично составил в духе присяги ордена текст присяги, которую должны были приносить пажи: в числе прочего они клялись всегда оставаться верными «брату по оружию» и скорее предать жену или брата, чем его. В дальнейшем связь между корпусом и орденом, официально существовавшая при Павле I, ослабла, и присяга была забыта. Но эмблемой Пажеского корпуса остался мальтийский крест, а дух присяги, в которой пажи клялись в верности, мужестве и презрении к женщинам, продолжал руководить корпусом, переходя от одного поколения учеников и учителей к другому.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
