Гордон поднял голову и посмотрел на нее одновременно самодовольно и виновато.
— Мне придется оставить тебя на пару минут. Схожу в ванную, — застенчиво сказал он. — Твой… энтузиазм… э-э-э… меня тоже захватил, и я не смог удержаться. Но ничего страшного. В следующий раз получим удовольствие вместе, по-настоящему, и это продлится гораздо дольше, я уверен. Пожалуйста, не уходи, — добавил он, звонко поцеловал ее ягодицы, а затем аккуратно снял ее ногу с плеча и нежно опустил обратно на кушетку.
Зоя застыла в легкой истоме, даже не в силах опустить вторую ногу, которая так и болталась в воздухе, оставляя лоно раскрытым. Руки по-прежнему лежали за головой. Она чувствовала себя изумительно. Откуда ни возьмись снова пробудился голос разума. Он повторял, что надо подняться, как-нибудь извиниться и уйти домой. Но ни сил, ни желания сделать это у Зои не было.
Гордон сказал: в следующий раз. Это значит завтра или попозже сегодня, после того, как он отдохнет? Зоя знала, что любому мужчине нужно время, прежде чем он сможет заняться любовью опять. Хотя бы это она о мужчинах знала точно.
Она фыркнула, осознав, в каких выражениях думала о том, что Гордон с нею делал. Ведь это не имело никакого отношения к любви. Секс, тот самый «просто секс», которым Сол занимался с грудастой блондинкой. Но даже признав, что это именно так, сексом с Гордоном Зоя все равно наслаждалась гораздо сильнее, чем любовью с Солом.
Сделав это открытие, Зоя слегка удивилась. Она всегда верила, что любовь делает секс гораздо полнее, значительнее и ярче. Секс с Солом был лучше, чем секс с Джорджем, — грубым, примитивным и просто нелепым!
Дверь ванной открылась, и Гордон вернулся в комнату, мгновенно разрушив все Зоины построения.
Он был обнажен. И, к ее изумлению, его член снова стоял.
Зоя не могла оторвать от него взгляда. Ее фантазии определенно недооценили этот орган.
— Мне показалось, ты сказал, что ты уже… хм… — Ее голос задрожал, когда Гордон приблизился к ней.
— Ну, всякое бывает после долгого воздержания. Время переместиться в будуар, — ответил он и подхватил Зою под спину одной рукой.
Гордон перенес ее в другую комнату, свободной рукой открыл дверь и щелкнул по выключателю. Вспыхнул свет, открыв взгляду просторную спальню с полированным полом, лазоревыми стенами и потолком, цветистыми индийскими ковриками и огромной кроватью с медными набалдашниками.
Зоя уставилась на медные стойки по четырем углам кровати и попыталась не думать о том, как она бы распростерлась на этом белоснежном, с вышивкой, таком издевательски девственном покрывале, если бы ее привязать к этим стойкам.
— Ни слова о покрывале, — услышала она голос Гордона. — Его сделала мама, и оно мне очень нравится.
С этими словами он откинул покрывало свободной рукой, открыв голубое белье. Зоя недоверчиво поглядела на него.
— Мама?
— Ну да, у всех есть мама, — сухо ответил Гордон и опустил Зою точно в центр кровати. — Но о семейной жизни мы сегодня не будем говорить. Равно как о любовниках или о преимуществах свободной жизни. И о прочих эмоциональных вещах. Мы станем просто наслаждаться друг другом, правда?
— Правда, — покорно согласилась Зоя, стараясь отвести взгляд от той его части, на наслаждение от которой она рассчитывала больше всего.
Между тем Гордон выдвинул ящичек тумбочки и вытащил коробочку с презервативами. Сорвав целлофановую упаковку, он открыл крышечку и вытряхнул семь или восемь штук.
— Напомни мне, — сказал он, залезая на кровать.
Но он не забыл. И Зоя не забыла.
Зато все остальное она без труда сумела забыть. И Сола. И всяческую стеснительность. И здравый смысл. И все тормоза и препятствующие удовольствию механизмы, которые, как она раньше считала, функционируют в ее теле с удручающим постоянством.
Все это вернулось позже и принесло с собой удивление, шок и стыд. Она была не лучше Сола. Гораздо хуже.
И она была бесконечно благодарна Гордону, что тот заснул, когда на рассвете она выскользнула из постели и ушла домой.
Глава 7Гордон проснулся, резко сел в кровати. И мгновенно понял, что что-то не так.
Другая сторона постели была пуста.
— Зоя? — позвал он, надеясь, что, вопреки здравому смыслу, она все еще здесь и, допустим, умывается в ванной.
Ответа не последовало. Откинув одеяло, Гордон соскочил с кровати и подбежал к окну, которое выходило к домику Логана и дороге, ведущей к нему.
Ее машина исчезла. Зоя уехала. Сбежала. Домой, к любовнику, который ее вовсе не любит. Обратно к прежней жизни, которая столь очевидно делала ее несчастной.
Гордон выругался. Ведь этой ночью она была в восторге. На небесах. И он там побывал тоже. Ему никогда не встречалась женщина, подобная Зое. Она была такая… Гордон даже не мог подобрать верное слово, чтобы ее описать. Но одна ночь — этого ведь недостаточно!
Зоя приняла решение не продолжать то, что у них было сегодня. И мчаться ее догонять было бы глупо. Но именно этого Гордону так хотелось!
— Ну-ну, не будь дураком, — посоветовал он сам себе, бухаясь обратно в постель. — Ты получил все, что можно, и благополучно избавился от очередной психопатки, так что будь благодарен и просто забудь ее.
Однако забыть Зою оказалось непросто, особенно когда простыни все еще хранили запах ее тела. В конце концов, Гордон заставил себя подняться и быстрее распрощаться с тем, что так мучительно напоминало о бурной ночи. Но уже сдирая белье с кровати, он понял, что это ни к чему не приведет. Зоя крепко засела у него в памяти.
Гордон попытался убедить самого себя при помощи жесткой логики.
— Погляди на это трезво, идиот! Ты для Зои — пустое место. Она поддалась порыву. Ей было одиноко, она нуждалась в ласке и утешении, а ты попался под руку, горячий, как из печки, и готовый оказать ей эту маленькую услугу. То, что надо. Ну, ладно, гораздо больше, чем ей было надо, — прибавил он немного раздраженно. — Но это по-прежнему ничего не значит. Парень, будь реалистом. Покувыркались и хватит. Забудь.
Но даже когда Гордон произнес последние слова, память тут же услужливо подсунула ему картинки этой бурной ночи, и молодому человеку ничего не оставалось, как зажмуриться, застонать и стукнуть кулаком по столу.
Так бурно и так много раз он не занимался любовью в одну ночь уже черт знает сколько лет. Он просто не мог насытиться Зоей. Он никогда не встречал женщины столь отзывчивой и одновременно столь удивленной своей же реакцией. Вот что ему нравилось больше всего: глядеть ей в глаза в тот момент, когда он касался ее. Слушать звуки, которые вырывались из груди Зои, когда он входил в ее тело.
К тому же мужское самолюбие Гордона было весьма польщено интенсивностью — и частотой! — ее оргазмов.
