Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165
Однако если даже самый чистокровный испанец родился в колонии, это автоматически делало его человеком второго сорта. Климат в Новой Испании очень разнообразен: от пустынь на севере до джунглей на юге; однако по меркам метрополии он повсюду неблагоприятен, и потому считается, что родившиеся в таких условиях креолы непригодны для занятия высоких должностей, будь то управление государством, духовное или военное поприще.
Правда, некоторые креолы возмущенно заявляют, что якобы истинной причиной сосредоточения власти в крепко сжатом кулаке гачупинос является боязнь метрополии упустить контроль над колонией: ведь уроженцы Испании более тесно связаны с короной. Множество высокопоставленных гачупинос прибывают в колонии затем лишь, чтобы составить себе состояние, а потом возвращаются на родину. Духовная власть в этом смысле ведет себя так же, как и светская, – все высшие церковные посты сосредоточены в руках уроженцев Испании, и священников-креолов стараются к ним не допускать.
Чтобы понять, почему я по праву рождения принадлежу к тем, кого в просторечье называют гачупинос, вы должны узнать о Новой Испании чуточку больше. С тех пор как Кортес и его отряд из пяти или шести сотен бесстрашных авантюристов покорили могущественную империю Мотекусомы, последнего повелителя ацтеков, и оказались владыками тянувшихся на тысячи лиг индейских земель, с населением более двадцати пяти миллионов человек, прошло вот уже почти три столетия. Хотя теперь мы всех индейцев скопом называем ацтеками, только в центральном регионе нынешней Новой Испании в те годы, когда там появился Кортес, проживало свыше двух десятков крупных народов, а еще дальше на юг, там, где обитали загадочные майя и лежало богатое золотом царство инков, туземных племен насчитывалось еще больше. Захватив сокровища индейского правящего дома и знати, конкистадоры и испанские правители вскоре присвоили себе еще одно богатство этой земли – самих индейцев, заставляя их работать на себя и собирая с них дань в пользу новых хозяев.
Правда, подданных у этих новых правителей оказалось гораздо меньше, чем у былых туземных владык. Большую часть местного населения, причем всего за несколько десятилетий, выкосили завезенные завоевателями, неведомые доселе по сию сторону океана, а потому смертельные для туземцев болезни. Однако вскоре ценность колоний для короны увеличилась: в Новой Испании были обнаружены богатейшие залежи серебра, а кому охота упустить такое сокровище.
Так или иначе, в то время, с которого начинается мой рассказ, Испанская империя была самой большой на Земле: она раскинулась в обоих полушариях и занимала территорию столь обширную, что над ней никогда не заходило солнце. Ни британские колонии в Африке и Азии, ни безграничная Российская держава, что находится на севере Восточного полушария, не могли сравниться с ней по величине и могуществу.
Но все это история, представляющая интерес в основном для священников да ученых. Для меня же в те далекие годы важно было совсем иное. Богатство Новой Испании зиждилось на серебре, серебро добывалось с помощью ртути, а монополия на торговлю ртутью принадлежала мне. Стало быть, этот металл не только способствовал получению чистого серебра из горной породы, но мог также помочь мне обрести благородный титул, столь необходимый, чтобы добиться руки моей возлюбленной Изабеллы, без которой я не мыслил тогда своей жизни.
6
Что больше всего восхищает женщину в мужчине?
Доброта? Вряд ли! Эта черта скорее присуща служителям церкви. Богатство? Согласен, женщина может желать богатства, но состоятельный человек вряд ли вызовет у нее восхищение. Нет, больше всего ее привлекают мужественность и сила, способность превзойти других и в постели, и в седле, и, если потребуется, на поле брани. Зная это, я въехал на paseo с видом, преисполненным достоинства. Мое настроение передалось и Урагану: он гарцевал, фыркал и косил глазом на кобыл.
С некоторыми из встречных кабальеро я обменивался приветствиями, другим кивал, прочих же, памятуя о своем привилегированном положении, и вовсе оставлял без внимания. Большинство кабальеро разъезжали здесь вдвоем, втроем или маленькими группами, однако я предпочитал бывать на променаде один. По правде говоря, друзей у меня вообще было не так уж много, и хорошо знавшие меня люди считали, что при всем умении поддержать компанию я по натуре – одиночка.
Большинство ровесников казались мне глупцами, причем приятели, с которыми я частенько коротал время за карточным столом, не составляли исключения. Хотя дядюшка именовал их моими друзьями, amigos, они скорее являлись просто знакомыми. Разговоры с ними нагоняли на меня скуку, но не играть же в карты самому с собой, да и пить вино в одиночку тоже не станешь. Так или иначе, если не считать игры да попоек, я предпочитал общество Урагана, верхом на котором посещал самые отдаленные и глухие места. Изабелла говорила мне, что такими повадками я напоминаю ей ягуара, этого огромного кота джунглей, который тоже охотится в одиночку.
А вот и она, милостью Господней, самая красивая женщина Гуанахуато! Экипаж Изабеллы окружали кабальеро-креолы, все как один добивавшиеся ее внимания, но стоило мне, проигнорировав толпу обожателей, погарцевать на Урагане у ее кареты, как девушка со смехом помахала мне рукой. До чего же она была хороша – моя Изабелла, прекрасная, как богиня, облаченная в царственное, пурпурное, расшитое золотом одеяние. Ее брови были вычернены жженой пробкой, что придавало ей игривый вид, еще пуще будораживший мою почерневшую от грехов душу.
– А, дон Хуан, очень рада вас видеть. И как это только вас угораздило прервать свои утомительные скитания по буеракам и почтить нас своим присутствием здесь, на paseo, присоединившись к обществу других кабальеро?!
– Должен заметить, сеньорита, – ответил я нарочито громко, чтобы некоторые из помянутых молодых людей меня услышали, – вид и манеры иных здешних кабальеро убеждают меня в том, что я стократ прав, предпочитая общество лошадей.
Изабелла залилась тем звонким, мелодичным смехом, от которого таяло мое сердце. Вообще-то она не одобряла мою привычку в одиночку скитаться по глухомани и порой упрекала меня в том, что я столько времени уделяю лошадям и редко появляюсь в светском обществе. Особенно моей возлюбленной не нравилось, что я вожу компанию с vaqueros со своей гасиенды и предпочитаю охотиться с индейским луком. Признаться, я это занятие просто обожал, но от лука на руках оставались мозоли, и потому ладони у меня были не такими нежными, как у иных светских вертопрахов, обхаживавших Изабеллу. Сама же она очень любила прогулки в карете, всевозможные покупки, роскошные балы, флирт и танцы, то есть все то, что меня ничуть не привлекало.
Я ехал рядом с ее открытой коляской по огибавшей парк земляной дороге. Компаньонка Изабеллы, сидевшая с ней рядом, флиртовала с одним из всадников, а я тем временем тихонько беседовал со своей любимой.
– Вы говорили с дядей о приобретении титула? – спросила Изабелла, прикрыв рот шелковым веером.
– Да, в этом отношении все идет хорошо, – покривил я душой. – А что ваш отец, вы уже сообщили ему, что собираетесь выйти за меня замуж?
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165
