Присутствие Берни навеяло воспоминания о чудесных летних днях, проведенных вместе, когда дядя Альберт и тетя Грейс привозили его, чтобы познакомить с британскими кузенами. Звуки и картины тех дней соединяют меня и с тобой, моя дорогая сестра. Молю, не болей и передай мою любовь и наилучшие пожелания твоему мужу и моим драгоценным племянникам. Поздравляю Ричарда с назначением на должность министра.
Я заканчиваю письмо. Багряники цветут под моим окном в районе Пера. Босфор сверкает, словно чешуя спящего дракона. Как видишь, замечательное лето принесло нам немало волнений. Наш жизненный путь так сложен, дорогая Мейтлин, и всегда полон неожиданностей. Кто мог подумать в те дни, когда мы детьми играли в догонялки на лужайке, что когда-нибудь я буду писать тебе из такого места, которое османцы называют обителью блаженства? Или что Мэри найдет здесь свой конец? Возможно, восточные люди правы, постоянно подчеркивая то обстоятельство, что все мы находимся в руках судьбы, чьи скрижали пишутся на нашем челе еще до рождения.
Желаю тебе, дорогая сестра, а также всей нашей семье прямой жизненной дороги, ведущей к приюту блаженства.
Твоя любящая Сибил».
Глава пятая
МОРСКАЯ ХАМАМ
Мишель стоит на пороге кабинета Камиля, слегка расставив ноги и опустив руки, как борец, готовый к схватке с противником. Судья поднимает на него взгляд и откладывает в сторону бумаги, которые изучал с хмурым видом. Он делает знак рукой, приглашая Мишеля сесть в удобное кресло.
— Два торговца лечебными травами на египетском базаре продают сушеные цветы, — сообщает врач, подаваясь вперед и кладя руки на колени. — Не белладонну, но родственное растение, датура страмониум. Симптомы почти те же. К сожалению, торговля этим товаром идет очень бойко. — Лицо Мишеля искажает гримаса недовольства. — За прошлый месяц по меньшей мере четыре человека купили его, три женщины и старик. Есть и другие способы добывать цветы. Они растут прямо за стенами города.
Камиль неподвижно сидит за письменным столом, отполированное красное дерево которого проступает местами среди груд писем и досье. Он барабанит пальцами по столу.
— Я выследил этих двух женщин, — продолжает Мишель. — Они повивальные бабки и пользуются травами для лечения бронхиальных заболеваний. Старик также страдал от сильного кашля.
— Значит, тут искать нечего.
— Выяснилось кое-что еще. Одна из женщин купила большую партию растения. Она продавала его разным семьям в районе Шамейри за неделю до убийства.
— Есть подозреваемые?
Мишель хмурится:
— К сожалению, нет. Мои люди проверили все дома и опросили соседей. Они подтвердили, что кто-то из жителей заболел на прошлой неделе. Это не значит, что неизвестный нам человек не мог воспользоваться травами для иных целей, однако такое представляется маловероятным. Мы имеем дело с простыми деревенскими семьями, которые вряд ли были связаны с англичанкой.
— Каким образом применяется это зелье?
— Мы предполагаем, что покойная выпила отвар. Сушеные цветы также можно курить, но тогда эффект не столь значителен и не ведет к расширению зрачков. Семена растения ядовиты, однако нет никаких признаков того, что девушка умерла перед тем, как ее бросили в воду. Возможно, наркотик подмешали ей в чай. Жаль, что мы не можем заглянуть в содержимое ее желудка, — бормочет он.
— Где могла англичанка пить чай? И с кем?
— Только не в деревне. Невозможно общаться с местными жителями, не зная их языка.
— Значит, события снова разыгрывались в Шамейри. Обе женщины — английские гувернантки. — Камиль проводит пальцами по пятнам солнечного света на столе. — Интересно, кто-нибудь в семье Исмаила-ходжи говорит на английском языке? — Он поднимает взгляд. — Как насчет его племянницы?
— Янан-ханум?
— Она находилась там, когда нашли тело Ханны Симмонс. Конечно, в то время она была ребенком. — Камиль сжимает губы. — Девушке приходилось несладко. — Он сочувственно качает головой.
Мишель не обращает внимания на слова судьи.
— Девушку скорее всего учили домашние учителя, как и всех женщин ее класса. С ней занималась гувернантка-француженка, однако не исключено, что она также изучала английский. Ее отец один из тех современных политиков, которые сделали головокружительную карьеру в обществе.
— Кажется, он служит в министерстве иностранных дел.
— Да.
— Но девушка живет со своим дядей в Шамейри, а не в доме отца.
— Мать переехала к брату, ходже, когда ее муж взял вторую жену. Он ведь реформатор, — язвит Мишель, — и лицемер. Новое — это хорошо забытое старое.
— Настоящий безумец. Две жены. — Камиль недоверчиво качает головой. — Да это же просто самоубийство.
Они натянуто смеются.
— Достигнув зрелого возраста, Янан-ханум переехала в город, в дом отца. Место весьма уединенное и не подходит для девушки на выданье. Однако после неприятностей, случившихся с ней в нынешнем году, она вновь вернулась в Шамейри.
— Стамбульское общество очень злопамятно. Бедняжка. Интересно, как она сейчас живет.
— Она уехала. Вчера я опрашивал жителей деревни. Люди говорят, что три дня назад с ее служанкой произошел несчастный случай. Она поскользнулась, упала в пруд за домом и чуть не утонула.
— Женщины должны учиться плавать, — раздраженно фыркает Камиль. — Как раз на прошлой неделе мне рассказали о двух семнадцатилетних девочках, утонувших в мелком ручье. Одна упала в воду, а вторая пыталась ее спасти. Обе впали в панику и утащили друг дружку на дно. Абсурдно не учить женщин простейшим навыкам, необходимым для выживания.
— Янан-ханум вытащила служанку из воды, — продолжает Мишель, — однако та потеряла зрение. Должно быть, ударилась головой о камень. Янан-ханум теперь находится на пути к своим родственникам, живущим в Париже. Уехала вчера утром. Очевидно, она собирается учиться за границей.
Камиль размышляет, перебирая в руках четки.
— Интересно. Кто-то из них знал Мэри Диксон.
— Совпадение? — предполагает Мишель.
— Я не верю в совпадения, — бормочет Камиль.
— Если в Шамейри узнали о смерти англичанки, девушка просто могла не перенести две трагедии подряд.
— Вероятно. Однако мне все равно хотелось бы поговорить с ней. Кто сейчас остался в Шамейри?
— Только ее дядя, Исмаил-ходжа, кучер, садовник и несколько приходящих слуг.
— Трудно представить, чтобы кто-то из них пил чай с английской гувернанткой, а тем более давал ей наркотик. — Камиль качает головой. — Что еще расположено вблизи Шамейри?
Мишель встает и в раздумье мерит комнату шагами. Полы халата облегают мускулистые ноги. Внезапно он замирает на месте.
— Интересно…
