Я понятия не имела, где искать Рэйни. Однако по этому поводу не беспокоилась. Изредка проскальзывала мысль, что встреча с Рэйни — не есть необходимость, он ничем не поможет… но я сознательно давила эту мысль. И все потому, что я хотела его видеть.
Я так хотела его увидеть.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ПЕРВОЕ. В ПРОШЛОМ ГОДУ
КИРА
…Когда я вошла в фойе, Джош сидел в регистратуре.
— Мелисса попросила, — объяснил он. — Ее подруга рожает.
— Напомни купить им подарок.
Подруга Мелиссы с большим трудом забеременела через искусственное оплодотворение, и все девять месяцев обе были на нервах. Но вроде все должно быть в порядке.
Свеженуждающихся в помощи пациентов не было, и поэтому не грех было выпить кофе и потрепаться.
— Вот это другое дело, — я критически осмотрела прическу Джоша. Он бросил на меня уничтожающий взгляд. Мама Ванилла сотворила ему дреды по плечи, превратившие его в бомжеватого растамана. Не настоящие, но очень похожие.
Вчера я деликатно поинтересовалась, что бы это значило.
— Я — поклонник Марли, — сказал Джош с достоинством.
— Это из Диккенса? — встрял Перри, проходя.
— Темнота! Это певец такой! Ямайская культура!
Но я не унималась.
— А какое ты имеешь отношение к Ямайке? Твоя мама — камбоджийка, а папаша — полуирландец-полуараб. Я загораю темнее тебя, тоже мне, черный брат.
— При чем тут это? — защищался он. — Растафари — открытая религия, а у нас свободная страна. А вы знаете, что в судный день бог Джа вытащит избранных из бездны именно за дреды?
— Ладно, я согласна ответить перед твоим Джа за одну загубленную душу. Здесь тебе больница, а не Марди-Гра.
Джош поворчал, но дреды укоротил вдвое.
В тот же день у меня было видение, самое первое, — мне показалось, что я поехала домой, но внезапно будто дорогу забыла — пробиралась какими-то улицами незнакомого, но опасного на вид района, пока не уперлась в кирпичную стену. Была она гипсово-белой и будто освещенной невидимым прожектором. На стене баллончиком черной краски огромными буквами в нечеловеческий рост было выведено:
«КАК ТЫ СМЕЕШЬ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТАК?».
Я очнулась в кабинете Перри, за которым присматривала, пока он выходил. Голова ясная, я не пила никаких таблеток, но ощущение реальности произошедшего было ничем не убить.
И тогда мимо кабинета кто-то прошел. Неясная тень, я уловила ее в щель приоткрытой двери, но что-то знакомое в ней заставило сердце заколотиться.
Я вышла из кабинета, но никого не увидела. Коридор был пуст жутковатой звенящей пустотой ночного метро. Я забыла про то, что обещала сидеть на месте, и пошла…
Ноги вынесли меня на стоянку машин. Я села за руль и поехала, не имея представления, куда, но вдруг какой-то поворот показался мне знакомым. И только когда я сделала еще несколько уверенных поворотов и въехала в «плохой» район, поняла: я еду по маршруту видения. Это не успокоило меня, смутная знакомость мелькнувшей мимо двери тени не давала мне покоя. Мозгами я понимала, что этого не может быть, но я перестала слушать мозги, когда машина уперлась в грязную бетонную стену. Пустую, безо всякой надписи.
Только прямо перед ней стоял Рэйни.
Несколько секунд я просидела, просто вцепившись в руль. Когда пальцы затекли, я с трудом разжала их и попыталась вынести мои отказывающие ноги из машины. Мне было страшно, так страшно, как никогда еще не было. Да нет, вру, было. Десять лет назад, когда я постучала в дверь Рэйни и поняла, что его там нет.
Я вышла, но Рэйни исчез. Меня обступали тени, я стояла в светлом пятне фар и оглядывалась. Это все могло быть сном. Но не было. Это все могло привидеться.
И привиделось.
— Рэйни Дэй! — позвала я в темноту, и он выступил из нее почти тут же, я только заметила, как кроваво блеснули его глаза.
— Как ты смеешь называть меня так?
Ноги у меня опять подогнулись, но Рэйни не сделал ни попытки удержать меня. Только сейчас стало заметно, как он переменился, и главные различия были вовсе не в манерах…
На нем был темный плащ или пальто, закрывающий его от шеи до пят, даже воротник-стойка. Но первое, на что я обратила внимание — рост. Рэйни был всего сантиметров на пять выше меня и всегда считался коротышкой. Сейчас в нем было хороших метр девяносто, и даже выпрямившись, я заканчивалась где-то в районе его груди.
