Вакса промолчала. Она по-прежнему несла чемоданчик с дырками, держа его перед собой горизонтально, словно поднос. С тех пор, как Бен признался, что он не Принц, она пребывала в очень скверном настроении. Больше всего спасателей поразило сходство между Реймондом Троттлом и его фальшивой матерью. У обоих были одинаковые пухлые лица, одинаковые мясистые носы, одинаковые блеклые глаза. Собаки часто становятся похожими на своих владельцев, и Реймонд, живший в «Замке Троттл» с трехмесячного возраста, мог стать похожим на женщину, похитившую его И все-таки это казалось странным. Спасатели многого ожидали от ланча в великолепном ресторане, но час, проведенный там, был одним из печальнейших в их жизни. Они нашли столик, спрятавшийся за пальмой, откуда можно было незаметно наблюдать за Троттлами. То, что они увидели, подтверждало их опасения. Креветки Реймонда были поданы к столу, но он оттолкнул их с гримасой отвращения.
— Эти мне не нужны, — фыркнул он. — Они неправильные. Я хочу тех, что побольше.
По разумению Герти, не существовало «правильных» или «неправильных» креветок. Все они были ее друзьями, и она скорее умерла бы, чем съела одну из них. Тем не менее ей было ужасно жаль официантку.
— Те, что побольше, называются омарами, сэр. Боюсь, что сегодня у нас в меню их нет.
— У них нет омаров! — громко произнесла миссис Троттл. — В самом дорогом лондонском ресторане нет омаров!
Официантка весь день провела на ногах. Ее маленькая дочь лежала дома с гриппом, однако она не потеряла выдержку.
— Вы только попробуйте их, сэр, — умоляла она, но все было напрасно.
Тарелку унесли, и Реймонд решил начать с супа.
— Суп-пюре без всяких там кусочков! — крикнул он в спину официантке. — Я не ем кусочков!
Доброе округлое лицо бедной Герти становилось все бледнее и бледнее. Островитяне заказали салат и ореховые котлеты, но фея так расчувствовалась, что, казалось, слышала жалобные стоны телячьих бифштексов на соседних столиках. Ей хотелось плакать при виде безжизненных фазаньих ножек и цыплячьих крылышек.
Реймонду принесли суп. К несчастью, там плавали «кусочки» несколько листиков свежей петрушки.
— Мне кажется, мы заказывали чистый бульон, — язвительно заметила миссис Троттл. — Когда нам не могут принести то, что мы заказываем, это выглядит по меньшей мере странно.
Спасатели не спали всю ночь. Они не только пали духом, но и очень устали и поэтому начали забываться. Ореховые котлеты оказались слишком жесткими для зубов волшебника, и ему следовало бы размять их вилкой, но… Вместо этого он что-то пробормотал, и котлеты моментально превратились в жидкую кашицу. К счастью, никто этого не заметил. Вообще-то разжижающее заклинание относится к числу наиболее легких — в старину оно использовалось колдунами для превращения в студень костей своих врагов, — но сейчас, когда спасатели старались выглядеть обычными людьми, оно прозвучало совсем не к месту. Потом душистый горошек на шляпе Гертруды вдруг начал пускать усики без ее позволения, словно пытаясь скрыть от нее Принца, брезгливо шарившего пальцами в своей тарелке. Троттлам принесли жареную свинину. Добрая официантка упросила шеф-повара положить на тарелку Реймонда порцию йоркширского пудинга, хотя все, кто хоть немного смыслит в кулинарии, знают, что йоркширский пудинг подается к говядине, а не к свинине. Реймонд уставился на тарелку своими круглыми, водянистыми глазами.
— Я не хочу вареную картошку, — заявил он. — Она противная. Хочу картофельных чипсов.
— Но, Реймонд, дорогой… — начала его мать.
— Хочу чипсов! Это мой ланч, и я не встану из-за стола, пока мне не принесут чипсов.
До сих пор Вакса вела себя прилично. Она сверкала глазами и скрипела зубами, но продолжала жевать свою котлету. Однако теперь у нее появились мысли о своих сестрах, и особенно о старшей сестре, Фредегонде, лучше всех на Острове умевшей наводить порчу на свиней. Наводить порчу или сглазить кого-нибудь совсем нетрудно; вы и сами можете это сделать, когда хотите, чтобы ваша любимая команда выиграла, а она проигрывает. Вакса никогда не наводила порчу на свиней, потому что любила животных, но иногда ей хотелось сглазить некоторых людей, а сейчас ей больше всего на свете хотелось сглазить Реймонда Троттла. Но она этого не сделала. Во-первых, у нее не было уверенности в успехе, а кроме того, она обещала вести себя, как девочки из школы святой Агнессы, чью форму она носила.
— А теперь я хочу «голландскую башенку», — объявил Реймонд. — С белым, розовым и зеленым мороженым, желе, персиками, малиновым сиропом и орехами.
Официантка ушла и вскоре вернулась с карамельным пудингом для миссис Троттл и «голландской башенкой» в высокой вазочке. Мороженое выглядело потрясающе: от одного его вида у Ваксы потекли слюнки. Реймонд поднял ложку… и отложил ее.
— Здесь нет зонтика на верхушке, — заныл он. — Мне всегда приносят мороженое с пластиковым зонтиком! Я не притронусь к нему, пока мне не принесут… Ай! Ой! Мама! Что случилось! Я не трогал его, честное слово, не трогал!
На этот раз он говорил правду, хотя ему никто не поверил.
«Голландская башенка» сделала сальто и приземлилась на столик вверх ногами, так что все три вида мороженого, желе, консервированные персики и малиновый сироп устремились вниз, пачкая брюки Реймонда, его носки, затекая в нарядные туфли… Вакса не сглазила Реймонда Троттла. Она была дисциплинированной девочкой и держала себя в руках, хотя и не полностью. Она сглазила «голландскую башенку».
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Мне нужно немного бренди для моих зубов, — сказала Нэнни Браун.
Она лежала на второй от окна кровати палаты номер три Вест-Паркской больницы. На ней была фланелевая ночная рубашка с наглухо застегнутым воротом: она считала неприличным показывать докторам открытую шею. Когда миссис Троттл убедила Нэнни поехать в Швейцарию вместе с ней и похищенным ребенком, та была уже довольно пожилой, а теперь стала совсем старой, высохшей и уставшей от жизни женщиной. Каждый день она молилась и повторяла, что если Бог не хочет призвать ее к себе, то она, по крайней мере, имеет право знать почему. Но она по-прежнему строго соблюдала свои привычки, в том числе и Ритуал ополаскивания вставных зубов.
— Ну-ну, миссис Браун, — укоризненно произнесла медсестра. — Вы же знаете, что мы не можем позволить вам полоскать зубы в этой гадкой жидкости. Лучше положите их в стаканчик с дезинфицирующим раствором.
— Он плохо пахнет, — проворчала Нэнни. — Я всегда полоскала зубы в бренди, а потом выпивала его. Это придавало мне сил.
Ей понадобилось много сил, когда она жила в «Замке Троттл», помогая ухаживать за Реймондом и одновременно присматривая за Беном. Она не одобряла методы воспитания, выбранные Лариной. Ей было ясно, насколько испорченным вырастет Реймонд, и когда ему исполнилось три года, она препоручила его заботам другой няни. Но она не позволила Ларине выгнать себя — не позволила только из-за маленького Бена. Миссис Троттл могла запугивать ее полицией и тюрьмой, но угроза работала в обе стороны. «Если ты выгонишь меня вместе с мальчиком, то я сама пойду в полицию и все расскажу — и кто знает, кому из нас они поверят?», — сказала Нэнни.
