3. Эпоха Возрождения
Термин «Возрождение» или, по-французски, «Ренессанс», был придуман примерно теми же людьми, что и термин «Средневековье», в XIX веке. Эту эпоху считали нечем иным, как фантастическим восходом гуманизма после долгой и темной построманской ночи застоя и невежества. И чумы. И репы. И монахов.
Начавшись с нововведений в живописи и архитектуре в Италии XIV века, процесс обновления всей культуры очень быстро был подхвачен в других странах и распространился по всей Европе – почти как бубонная чума, только без ужасных язв и мучительной смерти. Никто и оглянуться не успел, как люди повсюду начали читать греческую классику, изобретать печатные прессы, писать реалистические картины с улучшенной перспективой, сочинять музыку, которая, с нашей точки зрения, звучит более «современно», направо и налево подвергать сомнению догматы Церкви. Это правда – в период приблизительно с 1350-го по 1600 годы в Европе происходили поистине замечательные и неожиданные события. В эпоху Возрождения на душу населения, вероятно, приходилось больше удивительных шедевров живописи, музыки, архитектуры и литературы, чем в любую другую в истории западной культуры. Бриллианты в короне Ренессанса многочисленны и прекрасны – от Леонардо да Винчи до Вильяма Шекспира, от Рабле до Микеланджело.
Однако те времена не были полны исключительно веселья, игр и песен под лютню. Религиозные конфликты разделяли народы, города и семьи: возникновение протестантской Реформации породило ужасные преследования с обеих сторон (в ответ на учение Мартина Лютера католическая церковь начала «Контрреформацию»), массовые убийства и настоящие войны. Поднялись охоты на ведьм (интересно, что в Средние века этим практически не занимались), жертвами которых оказались не менее ста тысяч невинных людей (около четверти из них – мужчины). Руководством к кровавой и параноидальной деятельности на последующие несколько веков стала жуткая книга Malleus Maleficarum («Молот ведьм»), написанная в 1486 году двумя мерзкими священниками. Именно в эту эпоху существовал настоящий Дракула, который насаживал своих жертв на деревянные колья (с ним мы поближе познакомимся позднее), а также преступная семья Борджиа, один из представителей которой стал папой римским. Были войны; Оттоманская империя опасно продвигалась в Восточную Европу, при этом эффективно правя восточным Средиземноморьем; государственные и религиозные деятели становились героями грязных скандалов. Если это и было «возрождение», то возродившаяся культура попала в обстановку жестких реалий почти современного мира.
Композиторов все эти неприятные явления также не миновали. Как и их средневековые предшественники, некоторые из них встретили весьма странную судьбу и шокирующий конец.
Антуан Бюнуа (ок. 1430–1492)
Бойцовский клуб
Бюнуа был весьма уважаемым французским композитором, чьи песни сейчас многие считают опередившими свое время по сложности, мелодике и ритму. Он пользовался поддержкой меценатов, вращался в разнообразных аристократических кругах и в конечном итоге в середине 1460-х оказался на службе у Карла Смелого, герцога Бургундского. Карл любил две вещи: музыку и войну. Он часто брал придворных композиторов и музыкантов с собой в военные кампании – и не один из них в результате погиб, – потому что не желал даже в походе оставаться без любимой музыки. Не забывайте, это было еще до iPod'ов, так что, если вам в пути была нужна музыка, приходилось брать с собой весь оркестр.
Воинственный дух подходил Бюнуа как нельзя лучше. Несмотря на то, что в разные моменты своей карьеры он успел послужить капелланом и иподиаконом, у него была склонность к насилию. В феврале 1461 года в Туре, Франция, он подписал петицию с просьбой о прощении, признаваясь, что был членом группы, которая избила священника. Не один раз. И не два. А целых пять! Чем данный конкретный священник заслужил неоднократные побои, в дошедших до нас документах не упоминается. Возможно, «поповский рестлинг» был новым командным видом спорта, который так и не получил официального признания.
Из-за такого поведения он был предан анафеме – таким способом церковь объявляла вас негодяем. По каким-то причинам Антуан в этом положении решил заказать мессу (возможно, чтобы отпраздновать избиение священника), что было категорически запрещено. За это его отлучили от церкви – так она объявляла всем, что вы полный негодяй.
Некоторые источники приписывают Бюнуа создание очень популярной песни L'homme arme, «Вооруженный человек». Что странно, ее мелодия затем была использована более чем в сорока мессах в период между 1450-м и 1700 годами. Тогда было обычным брать популярные песни и включать их в религиозные произведения, особенно в мессы, как бы возвращая греховные мелодии в лоно святости.
Несмотря на жизненные проблемы Бюнуа, все кончилось для него неплохо. Он смог получить прощение у папы римского, и отлучение было снято. По всей видимости, он усвоил урок и оставил практику избиения священников. Действительно, его более поздние современники превозносили его золотой характер и способность наставлять учеников не только в музыке, но и в морали. Возможно, все, что ему нужно было раньше, – хороший военный поход с Карлом Смелым, чтобы иметь возможность надирать задницы гражданским врагам и таким образом не портить себе репутацию.
Самого же Карла ждал печальный конец в битве при Нанси в январе 1477-го. Его армия потерпела поражение, а тело герцога, утыканное копьями, было обнаружено лишь через несколько дней после битвы. Голова была разрублена почти пополам алебардой (топором на длинной ручке). Так что Бюнуа в сравнении со своим господином отделался легко.
Жиль Жойе (1424/25–1483)
Как розу ни назвать…
Судьба Жиля слегка напоминала судьбу Антуана: он был композитором, а потом стал священником, склонным, впрочем, к не вполне приемлемому для отцов церкви поведению. В 1449 году он получил место певчего в соборе в городе Брюгге, где не раз попадал в неприятности, завоевав репутацию уличного драчуна. Кто знает, может быть, в какой-то момент его побил Бюнуа, и он решил завязать с этим. Так как подобные драки часто оказывались результатом неумеренного потребления спиртного, и нам известно, что его порицали за пьянство, можно предположить, что он питал немалую любовь к вину или пиву. Когда в его приходе запретили Праздник Дураков (фестиваль глупостей, переодеваний, нарушения правил и общего выпуска пара – вспомните вагантов из предыдущей главы, – проходивший на Рождество), он выразил протест, отказавшись петь.
Помимо богохульств, Жиль был повинен в тяге к представительницам древнейшей профессии. Говорят, ему была особенно мила одна из них по имени Розабель, и он даже жил с ней какое-то время. Проституция в те времена порицалась Церковью, но городские власти мирились с ней при условии, что все будет происходить в определенных районах и более или менее тайно.
В результате Жиль пропустил – возможно, из-за усталости или похмелья, – несколько важных певческих событий, в которых должен был принимать участие. Можно обратить внимание на то, что сохранились только его гражданские песни, в одной из которых мы находим следующие непристойности:
