— Подумайте, Лизанька, подумайте, — ласково проворковал шеф. — А я слышал, вы уходить собрались. Как же мы без вас? Вы же такой блестящий специалист! Тут, кстати, у меня наконец появилась возможность дать вам старшего.
«Что это на него нашло? — недоумевала Лиза. — Неужели в нем все-таки есть что-то человеческое? Он, впрочем, из тех, кто всяких несчастненьких и неудачников собирает вокруг себя и прикармливает. Может, я уже дошла до этой степени падения?»
— Пишите заявление, Лизанька. На мое имя. Прошу зачислить меня, и так далее… А насчет Лондона все-таки подумайте. И Максимку с собой заберете — все маме вашей облегчение.
«И какая сука его информирует?» — думала Лиза. Иногда ей казалось, что его вообще никто не информирует, а он добывает сведения каким-то мистическим образом. Недаром ходили слухи о его тесной, почти интимной связи с бывшим КГБ. Впрочем, скорее всего он сам эти слухи и распускал, чтобы больше боялись. И фамилия у него была подходящая — Вышинский. Старинный род. Знатный.
— Ладно, — сказала она, вставая, — я занесу заявление.
— И еще, Лизанька, — задумчиво сказал шеф, — я хочу вам только хорошего. И всегда могу помочь хотя бы советом. Поэтому, если вы будете меня информировать о всяческих изменениях в вашей жизни…
— Каких изменениях? — вытаращилась Лиза.
— Непредвиденных, — неопределенно пояснил шеф.
— Что за чушь, — холодно сказала Лиза.
— Я же понимаю, Лизанька, — заторопился шеф, — я же вам сочувствую. Да что я! Мы все вам сочувствуем! Разве я хочу вам плохого? Мы же все здесь как одна семья!
— Спасибо, — без выражения произнесла Лиза, — большое спасибо!
Она вышла из кабинета, на ходу недоуменно пожимая плечами.
— Лизка, — грубовато сказала Катюша, — а тебе Варвара звонила. Велела спуститься к ним, в правое крыло.
— Ладно, — вздохнула Лиза, — сейчас спущусь.
— Ты хоть немного поспала? На тебе лица нет.
Лица нет… у Лизы что-то вновь тревожно шевельнулось в душе.
— Кошмар какой-то мне снился, — тихо сказала она. — Страшный кошмар.
— А то хочешь, я у тебя заночую?
— Нет, что ты… — торопливо запротестовала Лиза, — не надо. Ты не беспокойся, я справлюсь.
И она пошла вниз, по крутой лестнице, стертой ногами сотен трудолюбивых сотрудников.
Варвара встретила ее у двери лаборатории. В руке она держала дымящуюся кружку.
— Кофе хошь? — спросила она с налету.
— Хочу, — автоматически ответила Лиза. — Паршиво мне, Варька. Ты чего звала?
— Андрюхин стол разбираем. Отчет его нам требуется. Ну, заодно всякие личные вещи. Мы их в пакет сложили. Ты погляди, может, там нужное что.
Лиза молча кивнула.
— Да, и еще, — Варвара протянула ей конверт. — Ты держи-держи. Тут всего миллион двести.
— Спасибо, — сказала Лиза. Она машинально попыталась спрятать конверт в карман, но карманов на платье не было, и она так и продолжала держать конверт в руке.
— Вот, — продолжала Варвара, — все здесь, — и она протянула Лизе объемистый пластиковый пакет.
— Ага… — Лиза опустила конверт с деньгами в пакет, и он, прошуршав, улегся на дно.
— А вот и кофе.
Варвара склонилась над старомодной электроплиткой.
Лиза с благодарностью приняла обжигающий руки пластиковый стаканчик.
— Плохо выглядишь, — с грубоватой прямотой сказала Варвара.
— … Лица нет, — машинально проговорила Лиза.
Та похлопала ее по плечу.
— Ну, не настолько уж. Есть у тебя лицо. И весьма симпатичное. Погоди, вот придешь в себя, мы с тобой еще так развернемся!
Дверь отворилась, и в комнату вошел Кудимов — невысокий мужчина с бледной, невыразительной физиономией. Лиза его знала только по фамилии — они с Андреем были соавторами доклада на какой-то конференции, что ли…
— Елизавета, — он нерешительно взглянул на нее, — простите, не знаю, как по батюшке.
— Можно просто Лиза, — сказала она.
— Примите наши соболезнования. — Он явно чувствовал себя неловко. — Мы все очень ценили Андрея. Очень. Он был блестящим ученым, знаете ли.
«Все они так говорят, — подумала Лиза, — как будто это — единственное, что имеет значение».
— Если нужна моя помощь, — продолжал Кудимов застенчиво (Лиза ему нравилась), — то я с радостью. На дачу, скажем, вещи перевезти. Вы ведь собираетесь на лето на дачу переехать?
«Да они все тут с ума посходили!» — отрешенно подумала Лиза.
А вслух сказала:
— Какая дача? Нет у нас никакой дачи. И не было никогда. Откуда?
— Как? — в свою очередь удивился Кудимов. — По Ярославской дороге. Я же, когда к теще ездил, встретил тогда Андрюшу на вокзале — он сказал, что едет на дачу.
— У нас нет дачи, — терпеливо повторила Лиза.
Варвара за ее спиной многозначительно кашлянула, и Кудимов вдруг замолк. Лицо у него было растерянное. Чтобы скрыть смущение, он снял очки и начал их протирать. Потом пробормотал какое- то неразборчивое извинение и быстро, почти бегом, вышел из комнаты.
Лиза обернулась к Варваре.
— Варька, — сказала она твердо, — что, черт возьми, происходит?
— Ты о чем? — глядя ей прямо в глаза, спросила Варвара.
— Ты не крути, — не отступалась Лиза, — я же вижу. Какой Ярославский вокзал? Какая дача? Почему он тогда на Профсоюзной оказался? Деньги, в конце концов, откуда?
Варвара молча смотрела на нее.
— Лизавета, — сказала она наконец, — я на твоем месте не задавала бы так много вопросов.
— Это еще почему? Чей это муж все-таки?
— Был… — многозначительно добавила Варвара.
— На что ты намекаешь? Ты что-то знаешь? Знаешь и не хочешь мне сказать?
— Да что ты ко мне прицепилась в самом деле? — неожиданно заорала Варвара басом. — Ты прямо шизофреничка какая-то! Все подозреваешь кого-то! Я к ней, как к человеку, а она…
Лиза даже отступила перед таким неожиданным натиском.
— Опомнись! Ты чего? Что тут такого? Если я спросила…
Варвара пришла в себя с не меньшей скоростью.
— Да я ничего, Лизавета. Просто достала ты меня. И ты меня прости. Андрюшу не вернешь. И незачем себя растравлять. Что там было, чего не было…
Все еще недоумевая, Лиза поднялась наверх, сжимая в руке пластиковый пакет со скудным скарбом мужа. Войдя в свою лабораторию и усевшись за стол, она вытряхнула содержимое пакета на столешницу. Образовалась небольшая кучка всяческого хлама: расческа, готовальня, потрепанный русско-английский разговорник, блокнот, калькулятор, записная книжка. Ее Лиза и взяла, листая в поисках адреса Андрюшиной родни, — все-таки надо выяснить, что там стряслось с этой проклятой телеграммой.
