В начале мая сосредоточенная в Воронеже армия и военный флот в составе 27 судов двинулись на юг. В конце месяца войска заняли под стенами Азова прошлогодние траншеи и начали обстрел города. До штурма крепости дело не дошло – ее судьбу решил флот. Сначала казаки на мелких судах напали на разгружавшиеся турецкие корабли у стен Азова и уничтожили их, а затем в Азовское море вышла русская эскадра. На рейде стояли турецкие корабли с 4 тысячами человек пехоты и запасами продовольствия и снаряжения. Их попытка прорваться к Азову не увенчалась успехом. Крепость оказалась в кольце блокады, и гарнизон принял условия капитуляции. Русское командование поставило непременным условием выдачу ему «немчина Якушки», того самого перебежчика Янсена, по совету которого во время прошлогодней осады турки предприняли удачную вылазку.
Душой осадных работ, блокирования крепости и ее интенсивных бомбардировок был Петр. «Первый бомбардир» бывал на кораблях и в траншеях, стрелял по городу, не страшась появляться на виду у неприятеля. На тревожное письмо сестры, царевны Натальи Алексеевны, до которой дошли слухи, что брат подходил к крепости на расстояние ружейного выстрела, Петр шутливо отвечал: «По письму твоему я к ядрам и пулькам близко не хожу, а они ко мне ходят. Прикажи им, чтоб не ходили. Однако, хотя и ходят, только по ся поры вежливо».
20 июня, на следующий день после выхода турецкого гарнизона из Азова, победу отмечали пиром, во время которого не жалели ни напитков, ни пороха для салютов. Радостной вестью царь делится с московскими друзьями: «Известно вам, государь, буди, – писал он Ромодановскому, – что благословил господь бог оружия ваше, государское, понеже вчерашнего дня молитвою и счастием вашим, государским, азовцы, видя конечную тесноту, сдались. Изменника Якушку отдали жива». Почти в таких же выражениях Петр информирует о победе еще двух московских корреспондентов, каждого из которых он не преминул порадовать захватом «изменника Якушки».
Крепость была почти полностью разрушена, и ее тут же начали энергично восстанавливать, а Петр, уверовавший в силу флота, занялся отысканием удобной гавани. Такой гаванью был избран Таганрог.
Оставив гарнизон в Азове, русские войска в августе отправились на север. У царя в это время появилась новая забота – организация встречи победоносных войск в Москве. Инициатива этой затеи принадлежала Петру. В одном из писем обрусевшему голландцу Андрею Виниусу Петр намекнул о желательности «триумфальными воротами почтити генералисимуса и прочих господ, два года в толиких потах трудившихся». Царь вникал во все детали готовившейся церемонии и даже определил место, где следовало соорудить триумфальную арку.
Получив известие, что арка может быть готова только во второй половине сентября, царь не спешил в столицу. По пути он делал продолжительные остановки в имениях своих вельмож, посетил несколько металлургических заводов. В конце сентября Петр прибыл в Коломенское. К этому времени сюда подошли войска, участвовавшие в походе, и была в полной готовности триумфальная арка.
Население столицы стало свидетелем небывалого зрелища. На смену церковной торжественности с молебнами и колокольным звоном пришел чисто светский праздник. Поток воинов, пеших и конных, растянувшийся на несколько километров, двигался через всю Москву. Почетная роль в процессии отводилась главнокомандующему Шеину и адмиралу Лефорту, в честь которых у триумфальной арки произносили стихи. Более всего москвичей в этом зрелище удивляло то, что процессию открывал развалившийся в карете «князь-папа» Никита Зотов, а царь шествовал пешим за адмиралом Лефортом в черном немецком платье и шляпе с белым пером. На плече он нес протазан.
Солдаты волокли по земле 16 турецких знамен, взятых в Азове. В церемонии встречи победителей видное место было отведено Якушке. Его везли скованным на телеге с помостом, виселицей и двумя воткнутыми топорами. На шею Якушки была надета петля, на груди висела доска с надписью: «Злодей».
Триумфальная арка представляла грандиозное сооружение не менее 10 метров высоты, разукрашенное фигурами и текстами из античной литературы и истории. Здесь были и Геркулес, и Марс, и картины, изображавшие осаду Азова, и надписи, то торжественные, вроде «Приидох, видех, победих», то иронические, в адрес незадачливых турок: «Ах, Азов мы потеряли и тем бегство себе достали», или: «Прежде на степях мы ратовались, ныне же от Москвы бегством едва спасались».
Зрелище было ярким, но малопонятным москвичам, привыкшим к иной торжественности. Люди, толпившиеся вдоль улиц, молча провожали колонны войск. Во взглядах – больше удивления и настороженности, чем восторга. Не видно было ликования, не раздавались и приветственные возгласы – все это появится несколько лет спустя.
Пышность встречи победителей не соответствовала реальному значению одержанной победы. Это была дань вкусам царя, с которыми он не расставался всю жизнь. Можно сказать с уверенностью, что никаких иллюзий относительно значения военного успеха царь не питал. С овладением Азова Россия вышла к морю, но до превращения ее в морскую державу было еще далеко. Предстояла нелегкая борьба за выход к Черному морю, за право пользоваться проливами.
Было бы неверно полагать, что все эти задачи уже тогда приобрели у Петра стройную программу, которую он станет последовательно претворять в жизнь. Такой план складывался постепенно, а пока Петр был озабочен лишь тем, как отстоять завоеванное, как отразить возможные попытки турок вернуть крепость.
Царю, уверовавшему в силу флота, представлялось, что флот, обеспечив ему завоевание Азова, обеспечит и его удержание или даже поможет продвинуться и дальше. Такие планы лелеял царь, возвращаясь из второго Азовского похода в Москву. Боярской думе он составил записку, в которой развивал идеи заселения Азова и постройки флота. Боярский приговор предусматривал переселение в Азов трех тысяч стрельцов с семьями. О флоте было принято лишь принципиальное постановление, выраженное в торжественно-лаконичной форме: «морским судам быть». Однако казна не располагала суммами, чтобы финансировать сооружение флота. Скромный бюджет государства не предусматривал таких расходов. Началось введение новых обременительных повинностей. Для строительства флота были созданы «кумпанства» из светских и духовных землевладельцев, которые, как и следовало ожидать, переложили бремя новых расходов на своих крестьян.
Другая повинность, тоже новая и тоже связанная с овладением Азовом и стремлением утвердиться на морском побережье, состояла в мобилизации трудового населения на сооружение гавани в Таганроге.
Нововведения на этом не кончились. Создание флота вызвало цепь новых распоряжений царя. Флот нуждался в офицерском составе, знающем военно-морское дело, а верфи – в кораблестроителях. Ни тех, ни других в России не было. Петр принимает неожиданное решение – послать за границу стольников для изучения морского дела. Среди 35 молодых людей, включенных в список, 23 носили княжеские титулы. Несколько позже, в декабре 1696 года, царю пришла в голову мысль отправить за границу посольство с поручением собрать широкую коалицию европейских держав против Турции. Помимо решения дипломатической задачи, посольство должно было выполнить ряд других поручений: нанять матросов, капитанов кораблей, корабельных мастеров, закупить пушки, ружья и инструменты. Немедленно началась подготовка к отправлению посольства, получившего название великого. По дипломатическим каналам шла переписка с правительствами стран, через которые должно было следовать посольство и с которыми намечалось вести переговоры. Ассигновались суммы на приобретение дорогих подарков. Комплектовали штат посольства, из архивов извлекали документы о дипломатических отношениях с европейскими державами, вырабатывали инструкции. Одна из инструкций, предназначенная ученикам-волонтерам, была составлена царем. Программа их обучения предусматривала два цикла. Первый, обязательный для всех волонтеров, имел в виду овладение минимумом военно-морских знаний, то есть кораблевождением, управлением боевыми действиями. Второй цикл, факультативный, рекомендовал овладеть кораблестроением.
