— Считайте, что они проданы. Я оговорю условия оплаты с мистером Лионом.
— Да, сэр.
Мистер Меламед вернулся в заднюю комнату и отдал ключ мистеру Лиону. Он справедливо предположил, что мистер Лион слышал весь разговор, поэтому не стал его пересказывать.
— Вы вовсе не обязаны покупать часы, мистер Меламед.
— Верно, не обязан. Но это великолепная вещь, и мне действительно нужны новые часы в библиотеку. А теперь вернемся к вашей тайне.
— Не сомневаюсь, что вы согласитесь со мной: мистер Уорбург не совершал преступления, — сказал мистер Лион.
— Пока что я никого не исключаю. Непонятно, куда исчез третий ключ. Возможно, он работал не один.
— Нет, я уверен, что он не замешан в этом.
— Как вы можете быть уверены?
— Я много лет работаю с людьми и, смею полагать, неплохо разбираюсь в людских характерах. Мистер Уорбург — женатый человек, у него недавно родился сын. Он показал себя надежным и трудолюбивым помощником, способным содержать семью и добиваться успеха в работе. Будь он из тех, кто может совершить столь недостойный поступок, я бы непременно заподозрил что-нибудь.
Мистер Меламед мысленно вернулся ко вчерашним событиям, о которых мистер Лион поведал ему по дороге в лавку.
— И тем не менее вы заподозрили его в краже кошелька с деньгами мистера Гренвилла.
— Нет, это не так. Я лишь на мгновение встревожился, увидев, что деньги пропали. Я не успел никого заподозрить — мистер Уорбург сразу же достал кошелек из-под прилавка, куда он сам предусмотрительно спрятал его.
Мистер Меламед с радостью согласился бы с оценкой, данной мистером Лионом помощнику, — но, увы, мистер Уорбург лучше прочих подходил на роль преступника. Он видел, как мистер Перси Гренвилл выплатил долг за часы — следовательно, если он знал о шкатулке, то понимал, что запас денег в ней существенно пополнился. Более того, у него был ключ от лавки, поэтому он без труда мог забрать шкатулку, когда закрывал лавку на ночь. На людной улице никто не заметил бы человека, несущего коробочку, а если кто и заметил, найти этих свидетелей уже не представляется возможным.
Оставался один вопрос: если у помощника было достаточно времени, чтобы совершить преступление, почему он не поставил на место половицу? Если же он хотел, чтобы все выглядело как кража со взломом, тогда почему не устроил беспорядок в комнате? Умный преступник — а мистер Уорбург показался ему весьма умным человеком — обставил бы все так, словно он пришел с улицы. Он бы перевернул стул, разбросал по полу бумаги, выдвинул ящик стола, чтобы создать впечатление, будто вор искал деньги.
Вот и вторая странность, осенило мистера Меламеда. Вор не только безо всякого труда пробрался в лавку, но и знал, где искать шкатулку. Кто еще, кроме мистера Уорбурга, соответствует этому описанию?
Мистеру Меламеду не хотелось бы рассматривать такую возможность, но он был вынужден сделать это: Саймон, мальчик-сирота, с легкостью мог проскользнуть в заднюю комнату, пока там никого не было, и забрать ключ. Вечером, когда все ушли из лавки, он мог вернуться и украсть шкатулку — или же, возможно, он отдал ключ своим друзьям-карманникам, и те проделали все сами.
— Вы когда-нибудь вынимали шкатулку в присутствии мальчика? — спроси мистер Меламед.
— Никогда. Разве Тора не учит нас, что нельзя ставить препятствие на пути слепца?
— Значит, вы допускаете, что он мог совершить воровство?
— Ребенок, у которого не осталось никого в целом мире, может поддаться многим соблазнам, чтобы обеспечить свое будущее. Но Саймон — хороший мальчуган, я его знаю. Он сам не совершил бы бесчестного поступка.
— Однако вы говорили, что он дружен с ворами. Как зовут их главаря? Сэр такой-то?
— Граф Грэйвел-лейнский.
Мистер Меламед улыбнулся. Хотя он сурово осуждал поведение еврейского юноши, живущего преступной жизнью и вдобавок вовлекающего в нее других детей, однако не мог не отдать должное отважной дерзости такого титула. В Англии евреям были предоставлены не все гражданские свободы, а уж дворянским титулом еще не пожаловали ни одного еврея. А этот воришка провозгласил себя представителем английской аристократии, да к тому же графом.
Однако мистера Меламеда обеспокоило то, что граф объявил своими владениями Грэйвел-лейн. Эта узкая улочка кишела преступниками: там орудовал и пресловутый Айки Соломон, которого за месяц до описываемых событий признали виновным в краже кошелька с сорока фунтами стерлингов. Сейчас Айки сидел в плавучей тюрьме, дожидаясь депортации. Мистер Меламед надеялся, что граф Грэйвел-лейнский не собирается занять место Соломона.
— Я бы хотел поговорить с Саймоном, — сказал мистер Меламед. — И с Графом.
Мистер Лион кивнул:
— Я уверен, что вы найдете Саймона на складе. Если только мистер Абрамсон не послал его с поручением.
Мистер Меламед, увы, не разделял его уверенности. Он думал о мальчике, но упоминание о мистере Абрамсоне всколыхнуло в нем новые подозрения.
— А что вы скажете о вашем управляющем? Он мог взять третий ключ? Ему было известно, где вы храните шкатулку?
Мистер Лион ответил не сразу. В глубине души он предполагал, что управляющий может быть причастен к краже. Несколькими годами раньше он владел собственной часовой лавкой и был одним из конкурентов мистера Лиона. Конкуренция закончилась, когда мистер Абрамсон разорился, продав слишком много товара в кредит своим знатным покупателям. Мистер Лион взял его к себе в лавку и назначил управляющим складом и смотрителем работ; иногда он сожалел о своем поступке: с тех пор между ними установилось невысказанное напряжение. Надо ли сообщать об этом мистеру Меламеду?
— Он не заходит сюда, — сказал мистер Лион, все еще не зная, о чем стоит рассказывать, а о чем лучше умолчать. — Когда мне нужно поговорить с ним, я иду на склад. Но вероятно, он знает, что я держу здесь наличные деньги, ведь он и сам когда-то владел лавкой. Иногда приходят счета, которые необходимо срочно оплатить.
— Я помню его лавку, купил там несколько вещей. Должно быть, ему тяжело работать под чужим началом.
— Но это не означает, что он способен опуститься до воровства, — сказал мистер Лион, осознав бессмысленность своей попытки скрыть что-то от мистера Меламеда. Они принадлежали к одной общине. Оба знали, кто с кем дружен и кто на кого держит зуб.
— А ваш бывший помощник? Он способен опуститься до воровства?
— Джейкоб Оппенгейм? О нет, мистер Меламед. Мистер Оппенгейм не смог бы совершить подобное.
— Почему же?
— По многим причинам. Он работал у меня пять лет и ни разу не дал мне повода усомниться в его честности. И он ученый человек, замечательный знаток Торы. И он не знал, что я держу в лавке крупную сумму денег. Когда он был моим помощником, у меня еще не было заведено откладывать наличные в шкатулку. И вчера мы встретились случайно. Он даже не собирался зайти ко мне в этот приезд, поскольку очень спешил.
