«За мамой нужен постоянный уход, и то, что этим занимается миссис Армитадж, неправильно, – подумала Новелла, в очередной раз возвращаясь в кабинет. – Я найму сиделку, и мама пойдет на поправку».
В кабинете она засиделась допоздна, а когда собралась уходить, услышала шум в коридоре – это отчим вернулся из Лондона.
«Наверное, в хорошем настроении после встречи со своей лондонской подругой. А мама тут лежит больная», – клокоча от гнева, подумала Новелла.
Дождавшись, пока его шаги стихли, она выскользнула из комнаты и быстро перешла в свою спальню.
Обреченно вздохнув, Новелла начала переодеваться к обеду. Она очень надеялась, что мать появится в столовой – обедать наедине с отчимом ей не хотелось.
Наконец грянул огромный гонг в гостиной, Новелла собралась с духом и вышла из комнаты.
«Нужно попытаться не спорить с ним», – повторяла она про себя, входя в столовую.
Оказалось, что она пришла первой – в столовой еще никого не было.
Миссис Армитадж нигде не было видно, вместо нее у буфета стояла Лили, горничная.
– Добрый вечер! – раздался у нее за спиной громкий голос.
Новелла повернулась и увидела лорда Бактона. На его губах играла презрительная улыбка. Ущипнув кончик уса, он обжег Новеллу испепеляющим взглядом.
– Добрый вечер, – пробормотала Новелла, усаживаясь за стол к нему спиной. – Как Лондон?
– Кипит, как всегда. Грязно, шумно. Я бы не стал там жить и дышать его отравленным воздухом ни за какие деньги.
– Да уж, – промолвила Новелла с едва заметным оттенком сарказма в голосе.
– Но Лондон имеет свои преимущества, и там есть чем заняться, – продолжил он, указав горничной жестом, чтобы она наполнила его бокал.
– Несомненно, – вставила девушка, делая вид, что ее очень заинтересовала лежащая перед ней салфетка.
Какое-то время Новелла ждала, когда он поинтересуется здоровьем матери, но вместо этого он принялся рассказывать о спектакле, который посмотрел днем.
Она уже хотела высказаться по этому поводу, но в этот самый миг дверь столовой отворилась и появилась сама графиня, бледная и болезненная.
– Мама! – воскликнула Новелла, поднимаясь.
– Не вставай, дорогая, я сама дойду, – ответила графиня, делая медленные шаги к своему месту.
– Как вы себя чувствуете, мама?
– Лучше, спасибо.
Минуту не было ничего слышно, лишь лорд Бактон, думая о чем-то своем, постукивал перстнем по краю тарелки.
– Энтони? – произнесла графиня слабым голосом.
– А, да… Э-э-э… Ты здорова?
– Не совсем, но мне стало так скучно лежать у себя в спальне, что я решила сменить обстановку.
– Не знаю, стоило ли. Мама, может быть, вам все же лучше пока не вставать?
– Новелла, дорогая, я хочу быть здесь.
Горничная принесла первое блюдо, холодного омара, и все трое молча приступили к трапезе.
– Сегодня утром заходил доктор Джоунс, – начала Новелла.
– Старый шарлатан. Надеюсь, он взял с вас не больше гинеи, – вставил лорд Бактон.
Новелла продолжила:
– Я заплатила ему из своего кармана, на этот счет можете не волноваться. Однако, боюсь, он не смог определить, чем болеет мама, и порекомендовал обратиться к специалисту по грудным заболеваниям. Его зовут доктор фон Гайдн, он из Лондона.
– И, несомненно, берет втридорога. Нет, это исключено. Ты же себя лучше чувствуешь, дорогая?
Новелла посмотрела на бледное лицо матери, покрытое бисеринками пота. Трепетное сердце ее сжалось от жалости.
– Мне… мне не очень хорошо, должна признаться, – ответила графиня.
– Вздор! Свежий воздух и крепкий мясной бульон – вот все, что тебе нужно. И еще примочка миссис Армитадж.
Новелла и хотела промолчать, но не смогла.
– Доктор Джоунс считает, что не все так хорошо. Я собираюсь написать доктору фон Гайдну и пригласить его в Холл. Я не смогу спокойно спать, пока не буду знать, что у мамы ничего серьезного.
– А я говорю, нет. Ваша мать слабая женщина, поэтому склонна к затяжным недомоганиям и фантазиям о том, что она серьезно больна. Нет, мы не можем бросать на ветер такие деньги. На этом точка.
Новелла прикусила губу и промолчала.
«Не важно, что он говорил. Я заплачу доктору фон Гайдну, чтобы он осмотрел маму», – подумала она.
Отчим так часто уезжает из Холла, что к тому времени, когда он узнает про это, доктора уже и след простынет.
– Раз уж мы заговорили о деньгах, – начал лорд Бактон, когда подали основное блюдо, – я хочу обсудить эту ужасную карету.
Он взял с тарелки кость и принялся обдирать с нее мясо.
«Очень вовремя», – подумала Новелла, наблюдая за ним. Его ужасные манеры за столом едва не лишили ее аппетита.
– А что с каретой? – полным страха голосом спросила графиня.
– Не пристало джентльмену моего положения ездить на такой рухляди. Когда буду в Лондоне, найду себе что-то более подходящее.
– Но как же расходы? – робко возразила она.
– Молчать! – загремел он. – Без докторов мы можем обойтись, а вот репутацию мне нужно блюсти. Я бы хотел, чтобы ты выделила мне деньги на покупку новой кареты.
– Но… у меня уже не осталось денег, Энтони, дорогой. Ты забрал последние сто фунтов, когда нужно было заплатить твоему портному.
Лорд Бактон посмотрел на нее, яростно разжевывая кусок куропатки, потом оторвал еще мяса от крылышка и прорычал:
– Значит, ты хочешь, чтобы я выглядел как бродяга бездомный, да?
– Нет, но…
– Тогда что еще из этой вонючей дыры мы можем продать? – произнес он раздраженным, неуступчивым тоном.
Новелле захотелось вскочить и что-то сказать, но мать бросила на нее предупреждающий взгляд.
– Очень немного.
– Значит, придется продать что-то из твоих побрякушек, которые ты все равно никогда не носишь. Например, жемчужное ожерелье.
– Но это же твой свадебный подарок, – вскричала графиня, едва сдерживая слезы.
– Я тебе его дал, я могу его и продать, если захочу. Довольно об этом. Отдашь мне ожерелье после обеда.
Новелла беспомощно взирала на мать, которая начала тихо плакать. Очень скоро ее слезы переросли в неудержимый кашель.
Бросившись к матери, Новелла вызвала колокольчиком миссис Армитадж. А ее отчим, казалось, не замечал разворачивающейся перед ним сцены и спокойно продолжал есть.
– Тише, тише, мама. Не напрягайтесь, попытайтесь дышать глубоко, это поможет.
