И когда Гринуэй в очередной раз отказался развестись с женой, Розалинд ушла. Поначалу он не беспокоился, ибо знал, насколько сильна их взаимная любовь. Считал это просто жестом и надеялся, что его возлюбленная вернется. Но она не вернулась. Гринуэй нанял детективов. Однако их поиски и здесь, в Сиднее, и в Нью-Йорке не увенчались успехом. Розалинд будто исчезла с лица земли.
Вскоре супруга архитектора умерла, так и не вынеся смену климата, и тогда Гринуэй оставил сыновей на попечении преданных гувернанток и перебрался жить сюда, в Розовый дворец. Вопреки всему, он продолжал надеяться, что придет день, когда Розалинд вернется к нему.
— Она вернулась? — замирающим от волнения голосом спросила Белинда.
— Нет. Гринуэй прожил здесь двадцать лет и умер в одиночестве от разбитого сердца. Но перед смертью, увидев, с какой скоростью растет город и как все вокруг меняется, позаботился о том, чтобы никто не жил в доме его возлюбленной. Он завещал его Сиднейскому обществу охраны памятников архитектуры, которое сам основал много лет назад… Я купил этот дом три года назад.
— Правда? Отчего же его вдруг решили продать?
Фергюссон удивленно приподнял бровь.
— А почему бы и нет? Разве я не заслуживаю доверия?
Она встретила устремленный на нее пронзительный синий взгляд и ощутила полную силу его магнетизма. Снова по спине пополз холодок странного беспокойства. И тут Белинда разозлилась на себя за такую реакцию и заявила:
— У вас репутация жесткого бизнесмена.
— Да, и если бы они знали обо мне только это, то вряд ли бы согласились на мое предложение.
Белинда вспомнила упоминания в прессе о многочисленных благотворительных акциях Освальда Фергюссона и насмешливо спросила:
— Наверное, вы проявили небывалую щедрость в отношении Общества?
— Можно, конечно, сказать и так, — ровным тоном ответил он. — За последние двадцать лет они приобрели несколько памятников, достойных их внимания, и находились в крайне тяжелом финансовом положении…
— И тут появились вы, в сверкающих доспехах на белом коне, и спасли их?
— Я предложил купить Розовый дворец на их условиях.
— Правильно говорят, что деньги могут все.
— Я бы сказал: многое, но не все. В случае с Розовым дворцом одни деньги не решили бы вопрос продажи.
— Значит, вам пришлось использовать ваше природное обаяние? — чуть иронично поинтересовалась Белинда.
Фергюссон сверкнул глазами, но сдержался и спокойно ответил:
— Слава Богу, мне не пришлось полагаться на столь ненадежного помощника. Нет, мне помогло то, что Розовый дворец был построен моим прадедом.
— Так Гринуэй был вашим родственником?
— Да. Его младший сын женился, и у него было четверо детей — трое сыновей и дочь, которая вышла за моего отца. Но, может, вы и сейчас еще продолжаете думать, что в Обществе были не правы, решив продать мне этот дом? — допытывался Освальд.
— Нет, мистер Фергюссон, конечно нет, — ответила Белинда и мысленно отругала себя.
Даже если он и не обращается с ней как со служащей, это не означает, что она должна себя вести с ним как с приятелем, постоянно подпуская шпильки. Она не должна забывать, что он пока что ее босс и к тому же гостеприимный хозяин.
О чем она вообще думает, насмехаясь над мужчиной, которого хочет влюбить в себя? Ей надлежит внимательно слушать, вежливо улыбаться и соглашаться, а не демонстрировать враждебность, о причинах которой он и не подозревает.
Теперь, чтобы спасти ситуацию, можно было сделать только одно, и Белинда Стэджерфорд немедленно сказала:
— Простите меня, пожалуйста. Мне не следовало так говорить.
— О, нет никакой необходимости извиняться. У вас есть полное право высказать свое мнение.
Но Белинда решительно покачала головой.
— Я ваша гостья и вела себя крайне неучтиво. Мне надо было по меньшей мере сначала выслушать вас до конца, прежде чем выносить поспешные и ошибочные суждения.
Фергюссон поспешил сменить тему.
— Думаю, учитывая вашу предыдущую бессонную ночь и длинный перелет, вы должны просто умирать от усталости.
Белинда была признательна, что он не обиделся, и ощутила, что ей действительно надо остаться одной, чтобы привести мысли и чувства в порядок, поэтому ответила:
— Да, честно говоря, я ужасно устала.
— Боюсь, спать ложиться еще слишком рано, а то вам трудно будет преодолеть разницу во времени. Знаете, что я предлагаю? Вы пока распакуйте вещи и часок отдохните, а потом я свожу вас в ресторан и, если захотите, покажу город.
— Спасибо, звучит очень заманчиво. Если это не представляет для вас никаких трудностей…
— Решительно никаких.
— И ничему не помешает? Я имею в виду… — Белинда нерешительно замолчала.
— Вы имеете в виду, нет ли у меня сейчас приятельницы, которой это может не понравиться?
— Ну, некоторым образом…
— Нет, у меня нет приятельницы, — заверил ее Освальд.
Она испытала огромное облегчение, но сказала себе, что это только потому, что ей не придется справляться с лишними трудностями на пути к осуществлению своего плана.
— Ну, вы уже готовы подняться наверх?
Она кивнула. Тогда он встал и повел ее к лестнице, которая тоже казалась произведением искусства.
— Вот и ваши апартаменты, — сообщил хозяин дома, открывая дверь в светлое просторное помещение и пропуская Белинду вперед. — Окна выходят в сад.
Апартаменты состояли из гостиной, спальни и ванной комнаты. Прелестная старинная мебель, паркетный пол с коврами, обои в общем со всем остальным домом стиле, но немного выгоревшие от времени. Белинда пришла в восхищение.
Она давно уже забыла, что значит быть счастливой, но сразу поняла, что в таком доме это было бы возможно… Если бы только не его владелец.
Фергюссон моментально заметил, как по ее лицу пробежала тень, и спросил:
— Надеюсь, вам нравится?
— Да, очень, — просто ответила она.
Ответ прозвучал совершенно искренне, и удовлетворенный Освальд сказал:
— В таком случае, я вас покину, чтоб вы могли распаковать вещи и передохнуть. Я зайду часа через полтора, идет?
— Да, пожалуйста.
Багаж уже ждал ее, и Белинда приступила к делу. Быстро разложив вещи на полках шкафа в спальне, вытащила комплект красивого белья, вечернее платье цвета сливочного масла, которое купила по настоянию Марты, но до сих пор ни разу не надевала, разложила его на диване в гостиной, чтобы разгладились легкие складки, и достала подходящие к нему туфли на изящном каблуке и шелковый жакет.
