Это было забавное зрелище. И взрослые, и молодежь с удовольствием забавлялись им, прихлебывая чай со всевозможными печеньями и кексами.
Ии, то и дело, приходилось наполнять чашки и стаканы.
Леонид вызвался помогать ей. Но он делал это так неудачно, что успел уронить ложку и разбить хрустальное блюдечко для варенья.
— Нет уж увольте меня, князь, плохой вы помощник, — улыбаясь, отстранила его молодая девушка.
— A вы лучше не бранитесь, милая барышня, — пробасил Леонид, хмуря рыжие брови.
— То есть, как это не бранитесь, — удивилась Ия.
— Да очень просто, князем обозвали. Нешто это не брань? Терпеть не могу, когда меня титулуют. Если я имел несчастье князьком родиться, так это только горе для меня. Князь, y которого нет денег и который должен висеть на шее у старика отца, потому только, что давать уроки — при княжеском титуле — это значит вооружить против себя тех бедняков, которые имеют большее право на заработок, нежели я…
— Но вы так молоды, учитесь еще… — попробовала утешить юношу Ия.
— Вот то-то и беда, что поздно схватился за ум и перешел в университет; тут хоть дело делаешь, a не коптишь небо, как мой дражайший братец и его товарищи… Вон видите тех лоботрясов, что увиваются около Нетти…
Ия, немало удивленная таким признанием юноши который в детстве казался ей совсем иным, мерзким и гадким мальчиком, взглянула в сторону невестки и увидела двух молодых людей, юнкера, судя по форме, однокашника Валерьяна и совсем еще юного офицерика, оживленно беседовавших с Нетти.
До ушей Ии долетали фразы:
— Итак, мы танцуем в следующее воскресенье… Чудесно… Вы обещали мне все кадрили и мазурку.
— Неправда! Неправда! Только первую кадриль и котильон…
— Mais parole dhonneur! (Ho честное же слово!).
— Нет, нет, лучше и не говорите! Я ведь помню.
— A вы видели тот костюм, который мне разрисовал André?
— Умопомрачительно! Да!
— По розовому фону цветы и бабочки, бабочки и цветы…
— Восторг! Адски красиво, воображаю!
— Ия, chХre Ия, налейте еще чаю корнету Пестольскому, — неожиданно через весь стол обратилась к молодой девушке Нетти.
— Va! Новость в доме, — шепотом произнес молоденький корнет, наклоняясь к плечу Нетти, — a вы нас и не познакомили с ней, княжна!
— Какая же я княжна, перестаньте, я замужняя дама, madame Басланова, — кокетливо надувая губки, произнесла капризным тоном Нетти, — и прошу, monsieur, этого ни в коем случае не забывать.
— Постараюсь, прелестная бывшая княжна, дурачился офицерик.
— Опять? Вот вам за это! — И Нетти слегка ударила его по руке.
— A она весьма недурна, эта барышня за самоваром, — произнес другой кавалер Нетти, юнкер Дима Николаев, товарищ Валерьяна, издали наблюдая Ию, — право же, очень и очень мила, — добавил он, ломаясь.
— Вы находите? — Тут Нетти насмешливо прищурила глазки, — может быть, вы и правы, но эти провинциалки совсем не умеют держаться в обществе, — понижая голос, объясняла она своим кавалерам.
— Она вам родственница?
— Да… нет… дальняя… — краснея, буркнула Нетти, — a вот там направо сидит её младшая сестра. Эта лучше, хотя и глупа ужасно… Вообразите, что ни скажу, все принимает за чистую монету. Воображает себя красавицей, ха, ха, ха! Да, a притом раболепно подражает мне во всем. Совсем маленькая обезьянка.
— Да неужели? — протянул Пестольский.
— Честное слово. Ей можно Бог весть чего наболтать, она всему поверит.
Все трое при этих словах устремили глаза на Катю, оживленно болтавшую в это время с Валерьяном.
— Гм… Гм… Что если попробовать поухаживать за ней, — произнес, покручивая усики, Николаев.
— За такой девчонкой? Не смешите лучше! — расхохоталась Нетти.
— Вот именно, надо посмешить, a кстати и самому посмеяться. — И, говоря это, юноша незаметно пересел поближе к Кате и вмешался в её разговор с князьком Валерьяном.
Катя была в восторге от своего кавалера. Не успела она прийти сюда, как наслушалась столько приятных комплиментов!
Ей говорили, что она удивительно интересна, что её скромный костюм ей так к лицу, a эта модная прическа так подходит к её типу.
Бедная Катя! Она не умела отличать самой грубой лести от правды и юная головка её кружилась от восторга. Выражение счастья не покидало теперь её смуглой рожицы, манеры сразу приобрели самоуверенность. Она с апломбом отвечала своим кавалерам. И, сама того не замечая, ломалась и гримасничала, то и дело неестественно вскрикивала и смеялась, стараясь в то же время копировать все движения и манеры Нетти.
Ия видела все и любящею душой сестры замечала то, что ускользало от внимания самой Кати. Болезненно сжималось сердце молодой девушки:
— Так вот оно что! Так вот чем отплатила ей Нетти. Она умышленно лестью и притворной дружбой портит Катю, хочет сбить с толку бедную легковерную девочку и сделать ее посмешищем в глазах других.
Нет, нет, она, Ия, не должна допускать этого! Она обязана охранять сестру от всяких обид и насмешек.
Мысль о Кате так прочно овладела молодой девушкой, что она не замечала, как её сосед, князь Леонид, внимательно разглядывал ее. И только когда его густой, грубоватый голос зазвучал снова, Ия обратила внимание на своего соседа.
— Смотрю я на вас, барышня, и диву дивлюсь. Одна вы здесь среди присутствующих живой человек, — произнес Леонид, прямо глядя в строгие глаза Ии.
— A другие что же? Мертвые, по-вашему? — не могла не улыбнуться та.
— Не совсем мертвые, но и неживые какие-то, куклы на пружинах, автоматы, право… Вы загляните на барышень только: какие все бессодержательные лица с моей дражайшей сестрицей включительно, так и написано у них на лбу: — «здесь не думают — ибо не любят тратить времени даром». A прически-то? Вороньи гнезда, пугала огородные, смотреть противно!
— A вы не смотрите, — снова усмехнулась Ия, и тихонько позвала сестру.
— Катя, иди сюда. Разливай чай за меня, мне необходимо пойти в детскую.
Катя, недовольная тем, что ее оторвали от крайне интересной для неё беседы, нехотя встала и подошла к сестре.
— Катя, голубушка, будь проще и сдержанней, — успела шепнуть ей незаметно Ия, уступая сестре свое место за самоваром.
Злые огоньки зажглись в глазах Кати.
— Нельзя ли без замечаний, — не разжимая губ, буркнула она и тихонько шепнула вслед старшей сестре, но так, что только одна Ия могла ее расслышать:
— Классная дама без муштровки не может шагу ступить.
— Катя! — с упреком вырвалось было у старшей сестры, но, не желая обращать на себя всеобщего внимания, Ия предпочла молча удалиться из столовой, хотя сердце молодой девушки еще тревожнее сжалось в эту минуту.
