При этой мысли Бена пронзило острое желание — желание, которое пробудилось в нем с первой минуты, когда он увидел Лору. Плоть словно насмехалась над его благочестивыми мыслями. Какая там дружба, если он мечтает, лишь об одном — сжать эту женщину в объятиях, целовать ее сочные чувственные губы и с упоением видеть, как в ее глазах зажигается ответный огонь? О какой дружбе речь, если он жаждет обладать ею?
Что ж, придется смирить плотские порывы. Лора ясно дала понять, что мужчина ей не нужен… а вот в друге нуждается каждый. И, если это единственный способ сохранить ее, пусть будет так.
Он готов на все ради нее… и сына.
— Я смотрю, ты отправила Седрика поиграть, — заметила Лора, войдя в кухню.
Фелиция обернулась к дочери.
— Где Бен?
— Ушел.
— Что ты ему сказала?
— Что Седрик — его сын.
— Тогда он скоро появится здесь.
— Нет, не появится. Я сказала ему, чтобы уходил.
— И ты полагаешь, этого достаточно? — Фелиция усмехнулась. — Ты слишком долго командовала маленьким мальчишкой. Как только Бен освоится с этой новостью, он придет сюда, чтобы взять дело в свои руки. Что ж, давно пора в нашем доме появиться настоящему мужчине. Я…
— Взять дело в свои руки?! — воскликнула Лора. — Вот уж это мне совсем не нужно!
— Послушай, родная моя, ты все твердишь, что обойдешься без мужчины… но это говорит твоя уязвленная гордость. Женщина не может жить без мужчины. Таков закон природы.
Лора выразительно закатила глаза. Мать принадлежит к поколению, которое до сих пор считает, что у всякой женщины должен быть мужчина — надежда и опора в жизни. Вот только она, Лора, слишком многое пережила, чтобы верить в «закон природы».
— Знаешь, мама, за последние пятьдесят лет женщины прошли долгий путь. Мы теперь способны работать и зарабатывать себе на жизнь. И обходиться без мужчин.
— Седрик, стало быть, появился на свет благодаря непорочному зачатию? — насмешливо осведомилась Фелиция.
— Ну хорошо, по крайней мере, для одной цели мужчины еще сгодятся, но, если женщина хочет завести ребенка, ей совсем не нужен постоянный партнер. Что до меня, если бы я и захотела обзавестись братцем, либо сестричкой для Седрика, мне это просто не по средствам… так что и этой проблемы у меня нет. Умираю с голоду. Когда будем ужинать?
— Когда придет Бен.
Лора стиснула зубы, чтобы не завизжать от злости. Что на мать нашло? После смерти отца они вдвоем хорошо со всем справлялись, растили Седрика и содержали старый дом. Теперь Фелиция ведет себя так, словно без мужчины они неминуемо погибнут.
— Я же сказала тебе, он не будет с нами ужинать.
— Что ж, если ты так уверена… Тогда накрой на стол, хорошо, лапочка?
Несколько минут мать и дочь в молчании накрывали ужин. Наконец Фелиция спросила:
— А как насчет работы? Бен говорил, что хочет предложить тебе работу.
Лора едва не выронила ложку, которой выкладывала на блюдо картофель.
— Он и предложил.
— И что же?
— Ничего. — Лора вновь принялась за работу. — Ты наготовила целую гору картофеля.
— Я думала, что у нас будет гость. Мужчины всегда едят много. Что, слишком низкая оплата?
— Нет, высокая. — Так и знала, мать не оставит меня в покое! — с досадой подумала Лора.
— Значит, неподходящий график?
Лора со стуком отложила ложку и повернулась к матери.
— График подходящий. Оплата — в полтора раза больше, чем я получаю в издательстве. Кроме того, Бен предложил взять на себя починку крыши и оплату труда садовника.
— Тогда в чем проблема?
— Проблема… — Раздражение Лоры улетучилось так же быстро, как вспыхнуло. — Проблема во мне. Бен хочет снять у нас второй этаж под жилье и офис… а я не хочу, чтобы он все время путался у меня под ногами.
— Но это же замечательно! — воскликнула Фелиция. — Ты сможешь работать дома. Ты же боялась, что вторая работа совсем не даст тебе возможности видеться с Седриком. Когда еще тебе подвернется такая удача?
— Все верно. Солидная оплата, удобный график, работа, о которой я мечтала, да еще на дому… но… — Лора медленно покачала головой. — Он будет жить здесь, мама. Он все время будет рядом.
— Так и должно быть, родная. Он ведь твой муж и отец Седрика.
— Только юридически. Он был моим мужем всего четырнадцать часов. А потом исчез на семь с лишним лет.
— Это не его вина.
— Понимаю, но… Я не могу снова допустить его в свою жизнь.
— Это почему же? — удивилась Фелиция. — Ты ведь знаешь, что помощь и поддержка тебе не помешали бы. В одиночку ты просто выбиваешься из сил.
— Одно дело помогать, другое — управлять моей жизнью. Мужчины считают, что женщины во всем должны к ним примеряться. Я должна была бросить учебу и переехать в Лондон, потому что Бена перевели туда служить. Я переехала в Бристоль, потому что Роули нужно было закончить учебу. — Лора беспомощно махнула рукой. — Сейчас я должна думать только о себе и о Седрике. У меня есть жизненные планы, и я не хочу от них отказываться.
— Бен, кажется, и не требовал, чтобы ты отчего-то отказывалась.
— Нет, но может потребовать. Все мужчины таковы.
Фелиция печально покачала головой.
— Ты любила Бена почти семь лет. Все это время ты носила на груди его кольцо. Неужели твоя любовь ушла только потому, что он — вернулся?
Лора отвела взгляд.
— Этот Бен совсем не похож на человека, которого я любила. Я совсем его не знаю.
— Так узнай! Одно я могу тебе точно сказать: он не из тех, кто легко отступится. Забыла, как долго и упорно он искал пути к своему прошлому? Неужели ты думаешь, что сейчас он покорно исчезнет из твоей жизни, особенно если знает, что Седрик — его сын? — Фелиция похлопала дочь по плечу. — Так или иначе, но тебе придется заново искать с ним общий язык.
— Да знаю я, знаю! Просто… — Лора вздохнула.
— Смотри, как бы тебе не… — Фелиция осеклась, — на лестнице раздались тяжелые медленные шаги.
Женщины застыли, напряженно вслушиваясь. Когда шаги не затихли за входной дверью, а наоборот, зазвучали громче, мать одарила Лору выразительным взглядом: «Я же говорила!»
Мгновение спустя в проеме кухонной двери появился Бен. Взгляд его тотчас остановился на Лоре, и в нем она прочла робкую надежду, смешанную с твердой решимостью. Конечно же Бен не мог покорно уйти просто потому, что ему велели это сделать! Лора мысленно застонала, но все же на миг в душе ее вспыхнула чисто женская радость — просто потому, что Бен не захотел от нее отказаться. Она тотчас подавила это ненужное чувство.
