— Думаю, ей нравится кино.
— Ты должен узнать все это. Тебе нужно убедить ее, что ты — родственная душа и можешь предвосхитить все ее желания. Чем вы занимались последние четыре месяца? Нет, не отвечай.
— Мы ходили в оперу.
— Ого! Это впечатляет!
— И я там заснул.
— Не может быть! — Джози хихикнула.
— Так уж получилось. Я отработал двенадцатичасовую смену и еще два часа возился с документами. Отец подарил Симон билеты, и она так обрадовалась, что я просто не смог отказаться.
— Итак, она любит оперу. — Джози записала его слова.
— На самом деле мне показалось, что ее больше интересовало, кто, где и с кем сидит. Она все время толкала меня локтем в бок и показывала местных знаменитостей.
— Должно быть, она чертовски мешала тебе дремать.
— Да, это был не самый лучший день. Но потом я загладил свою вину. Я сводил Симон на балет и не заснул в течение всего представления.
— Неужели не заснул? — с благоговением спросила Джо.
Брету стало стыдно. Простофиля Каллахан — балетоман? Неудачник Каллахан заполучил красавицу Симон? Да, так оно и есть.
— Какие успехи в интимной сфере? — поинтересовалась Джози.
— Тебе действительно нужно это знать?
— Только если хочешь, чтобы я помогла. — Она захрустела леденцом.
— Симон принадлежит к осторожным женщинам. У нее это под контролем.
— Это?
— Ну, поцелуи… и все прочее. — Брету не хотелось вдаваться в подробности.
— Ей нравится «все прочее»?
— Я не прошу Симон заполнять анкету и оставлять ее на ночном столике.
— Ах, какой ты вспыльчивый!
Брет встал с кровати и подошел к окну.
— Я не хочу больше это обсуждать.
— Но именно так я провожу свои исследования! Изучаю предмет со всех сторон, уточняю детали, а затем уже обобщаю весь материал. Я не смогу помочь, пока не буду знать о вас с Симон все.
— Ты уже достаточно знаешь, — сухо возразил Брет. — Просто научи, что делать, чтобы она полюбила меня.
— Почему ты думаешь, что Симон не любит тебя?
— Во-первых, она никогда не говорит об этом.
— А ты?
— Это к делу не относится.
— Очень даже относится. Ты ожидаешь, что она первая откроет тебе свою душу и сердце?
— Я думал, что женщины любят признаваться в любви.
— А мужчины не любят?
— Они обходятся без слов, — возразил он.
— Ну вот, опять все сначала! Секс не всегда то же самое, что любовь.
— Это хорошо. Тогда, может быть, она любит меня.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. — Брет, не отрываясь, смотрел в окно, у него щемило сердце.
Внутренний голос издевательски нашептывал ему, что такой женщине, как Симон, не может нравиться выходец из низшего класса. В юности у него было много неприятностей: его обвиняли в нарушении общественного порядка и вандализме, он едва не сел в тюрьму для несовершеннолетних.
Краем глаза Брет увидел, что Джо направляется к нему. Черт, вот этого не надо! Он не хочет, чтобы его жалели.
— Брет! — Джози дотронулась до его руки.
От ее нежного прикосновения его решимость растаяла. Он закрыл глаза.
— У меня были женщины, — признался он, — но эта…
— Что в ней особенного?
Брет сделал глубокий вдох и приготовился открыть ей свою душу.
— Прошло уже четыре месяца, а мы не… — Он посмотрел Джози в глаза. — Почему она не хочет заниматься со мной любовью, Джо?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Джози хрустела леденцом и, услышав неожиданное признание Брета, прикусила язык. Она пискнула и поднесла руку ко рту.
— Вот это здорово! Спасибо за понимание, — обиженно сказал Брет, глядя в сторону.
— А икуиа яык, — пробормотала она сквозь навернувшиеся слезы.
— Извини, латынь я не изучал.
— Язык! Я прикусила себе язык! — пояснила Джози. Мигнув несколько раз, она вновь отчетливо увидела Брета. Его потерянный вид тронул ее. — Я давно не ела таких леденцов, — попыталась она оправдаться. — Для этого надо иметь определенный навык.
Так же, как нужно иметь определенный талант, чтобы не принимать слишком близко к сердцу слова мужчины, когда он поверяет тебе интимные подробности и страхи, показывает свою ранимость.
Джози казалось, что она справится, но, когда Брет заговорил о физической близости, вернее, об ее отсутствии, она поняла, что проиграла. Одно дело — помогать своему закадычному другу, и совсем другое — представлять, как он страстно ласкает свою возлюбленную.
Отдающий всего себя. Именно таким любовником будет Брет. Джози инстинктивно чувствовала это и не могла избавиться от картины, созданной ее воображением. Обнаженный Брет лежит на постели. У него крепкие мышцы и удивительно нежные руки. И он весь отдается любви — мягко, напористо…
— Я принесу воды со льдом. — Она кашлянула.
Направляясь в кухню, Джози бранила себя за очередное проявление слабости. Ведь это Брет, а не… кто? После смерти Дэнни она не позволяла себе близости ни с одним мужчиной.
Ее потеря была невыносимой. Как будто отсекли часть тела. Она чувствовала себя как человек, который бродит в тщетных поисках этой утраченной части. Джози поклялась, что никогда в жизни больше не пустит никого в свое сердце.
Затем пришло осознание того, что она потеряла не только мужа, но и себя: она во всем зависела от Дэнни. Такая зависимость больше не повторится.
Джози выросла под присмотром чересчур заботливых братьев. Все четверо — большие мастера давать ненужные советы. Выйдя замуж за Дэнни, она избавилась от их надзора, но вместо этого попала под ненавязчивый надзор мужа. Нет, он не командовал ею — просто брал все на себя, и она не возражала.
После его смерти Джози поняла, что не умеет заботиться о себе и что ей придется научиться этому. Меньше всего ей хотелось возвращаться домой, чтобы вновь попасть в зависимость от родных. Те, конечно же, любили ее и желали ей добра. Однако пришло время жить самостоятельно. Потребовались годы, чтобы она превратилась в сильную женщину, способную поменять масло в карбюраторе с такой же легкостью, как мужчина, и теперь Джози не собиралась жертвовать своей с трудом завоеванной независимостью.
По этой причине она держала мужчин на расстоянии. Зачем стремиться лучше узнавать их? Возможные страдания страшили ее; она подозревала, что любовь бывает только раз в жизни. Дэнни был ее героем, ее опорой и единственной любовью.
