Газетные заголовки, кричащие об убийствах женщин маньяками, заплясали у нее перед глазами. Она потерла руки, пытаясь избавиться от гусиной кожи. Ничего подобного с ней случиться не может, ведь на самом деле она вовсе не модель.
— О Боже, я понятия не имею! Я ничего такого не сделала. Почему кому-то надо меня преследовать? Мне это не нравится, это слишком страшно.
Винс обнял ее за плечи, желая успокоить. Ей хотелось спрятаться в его объятиях и остаться там навсегда. Ощутив тепло мужского тела, Джинджер почувствовала себя лучше, страх понемногу проходил.
Снова оказавшись у двери комнаты Джинджер, он взял у нее из рук ключ. Открыв замок, толкнул дверь и привлек Джинджер к себе. Когда его губы коснулись ее, она закрыла глаза. Поцелуй был горячий, жгучий, от него стало жарко всему телу, он пробрал Джинджер до кончиков пальцев.
— Ты хочешь еще один урок? Завтра утром?
— Да, — прошептала она, наслаждаясь его объятием, мечтая о том, что произойдет завтра.
Он поцеловал ее в кончик носа.
— Я имею в виду урок катания на лыжах.
Джинджер мило порозовела и бесстыдно вцепилась в его рукав.
Винс осторожно разжал ее тонкие пальцы.
— Я не хочу тобой воспользоваться, помнишь, что я сказал?
— Да. Я помню. — Как она могла забыть? Она почувствовала тяжесть внизу живота. — Встретимся в вестибюле в девять?
— Прекрасно. — Он подтолкнул ее в комнату. — Приятного сна.
— Приятного сна, черт побери, — в десятый раз пробормотала Джинджер, ворочаясь на неудобном гостиничном матрасе. Тихое похрапывание Робин, спавшей на соседней кровати, раздражало ее, и она была почти готова запустить в нее от злости подушкой. Как несправедливо! Весь мир спит, а она ничего не может с собой поделать, лежит с открытыми глазами и думает о Винсе.
Винс улыбается. Винс дьявольски усмехается. Винс целует ее. Винс садится в машину и исчезает из ее жизни навсегда. Она лежала и смотрела на пляшущие на потолке тени. Нельзя позволить ему уехать, не сказав о том, что значит для нее быть рядом с ним… во всех смыслах этого слова. Она улыбнулась в темноте, а в голове ее зрел план.
— Что ты делаешь? — Робин поднялась на локте, убирая с глаз густые темные кудри. — И черт побери, где ты это взяла?
Джинджер посмотрела на свое боди телесного цвета, потом на подругу. Ее мучили сомнения, и она покачала головой, отгоняя их.
— Закрой рот, Робин. А то муха залетит.
Робин встала на колени, с изумлением глядя на Джинджер.
— У тебя есть две секунды, чтобы объяснить мне, что происходит. И не пропусти ни одной детали, ни одной мелочи. Боже, ты в этой вещичке кажешься совершенно голой. Откуда она у тебя? Почему ты скрывала ее от меня, и могу ли я когда-нибудь ее у тебя позаимствовать?
Схватив свои красные лыжные штаны, Джинджер натянула их на тонкое белье. Руки дрожали от волнения, но ничто не могло остановить ее теперь, когда она все для себя решила.
— Я заставила менеджера на рассвете открыть ради меня магазин подарков. Сказала ему, что для меня это вопрос жизни и смерти. — Она съежилась, вспомнив скептический взгляд мужчины, когда она платила за покупку. Это так на нее не похоже. Она должна доказать себе, что мать не права. Джинджер хотела вступить в отношения с мужчиной, пусть даже на уик-энд, и выжить. Стоит рискнуть?
— Ты подхватишь пневмонию, отправляясь на лыжах в одном тонком белье и лыжном костюме.
— Сегодня я не собираюсь кататься на лыжах.
— О мой Бог. — Робин вылезла из постели и встала перед Джинджер, в глазах ее блестели слезы. — Никогда в своей жизни я не испытывала такой гордости.
Оказавшись перед дверью пентхауса, Джинджер спросила себя, правильно ли она поступает. Нет. Нет ничего гадкого или презренного в ее желании провести время с Винсом.
Даже если она знает его всего только два коротких дня, это не означает, что она женщина со свободной моралью.
Просто ее сердце стремилось найти сердце себе под стать. Она искала одного-единственного человека — своего мужчину. Нужного, необходимого. Ей нужен Винс. Если бы у нее оказалось больше времени, чтобы узнать его, то он с легкостью смог бы украсть ключи от ее сердца.
Напряжение, возникшее в груди Джинджер, сказало ей то, чего она не хотела слышать. Ее влекли к Винсу глубокие чувства. Она хотела гораздо большего, чем провести с ним один уик-энд, но если эти выходные — все, что он может ей дать, она примет это и исчезнет.
С железной решимостью Джинджер постучала в дверь.
Глава 4
Его загорелое тело казалось слишком темным на фоне ее сливочной кожи. Нежно, как шепот, его рука спускалась вниз от шеи к ложбинке между полных грудей, потом еще ниже, по плоскому животу, туда, где соединялись ее бедра.
Она была нагая. Великолепная в своей наготе. Золотые волосы, словно водопад, струились по белым шелковым простыням.
Она застонала, когда его пальцы скользнули внутрь.
— О, Винс, — задыхалась она, а ее бедра толкнулись ему навстречу. — Возьми меня. Сейчас. Ты нужен мне прямо сейчас.
Винс посмотрел на себя и увидел, что и он совершенно голый. Когда это произошло? Не важно, не имеет значения. Он готов исполнить все ее фантазии. А одежда только мешала бы. Он сел на нее верхом и рукой развел бедра.
Его разбудил упорный стук в дверь.
— Черт побери! — выругался Винс и пинком отбросил покрывало. — Чтоб тебе провалиться! — пробормотал он, а потом догадался, что все увиденное им — лишь сон. Проведя рукой по лицу, он схватил простыню с кровати и обернул вокруг талии.
Прошагав босиком по шикарному ковру, Винс подошел к двери и дернул ее, готовый сделать выговор ублюдку, посмевшему прервать такой замечательный сон. Женщина из его сна стояла перед ним на пороге.
Он стиснул белую атласную простыню покрепче, пытаясь скрыть утренний «подъем», и запустил руку в волосы.
— О Господи, я проспал? — Он посмотрел на запястье, но потом догадался, что оставил часы на ночном столике.
— Нет. Я пришла раньше. Можно войти?
Винс отступил в сторону.
— Конечно. — Предупреждающий звонок вылетел из головы, когда он увидел ее бледное лицо и глаза, которые смотрели куда угодно, но только не на него. Необъяснимый страх сжал его сердце. — Что-то случилось?
— Нет… Я…
— Что, такое, Джинджер? В чем дело? Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
Она колебалась, нервно переминаясь с ноги на ногу.
— Я хочу, чтобы ты воспользовался мной, — заявила она. Ее глаза неотрывно смотрели на него, в голосе звучали решимость и страсть.
Ничто не могло удивить Винса сильнее. Он не удивился бы так, даже если бы в дорогой гостиной пентхауса взорвалась бомба. Закрыв глаза, он с трудом проглотил подступивший к горлу комок. В обычной ситуации Винс взял бы то, что предлагает женщина. Но Джинджер — не особа вроде Лиз или любой другой, с которыми он имел дело до сих пор. Ничего похожего. Она заслуживает большего, чем он надеялся ей когда-нибудь дать.
