— Эвелин? — Ее обычно спокойный и приветливый голос был полон тревоги. — Я решила тебя предупредить. У Брюса ночью был неприятный разговор с Томасом Айвором.
— О Господи! — Эвелин в ужасе прикрыла глаза. Она не могла представить такой поворот событий. Зачем он это сделал? Неужели только потому, что она была кузиной Глории?
— Ты не знаешь, в чем дело? — осторожно спросила Берил.
— Мне ли не знать! — простонала Эвелин.
— Брюс не вдавался в детали, но речь шла о тебе, об Альфреде Мердоке и о вечеринке у Томаса Айвора вчера вечером.
— Уверена, я обвинялась «в совращении несовершеннолетних», — процитировала Эвелин с горьким сарказмом.
— Что? Нет, об этом не говорилось, — успокоила ее Берил. — Их разговор был похож на обсуждение возможных последствий и дальнейших действий. Удрученный Брюс говорил, что никогда не сталкивался с подобными случаями и не представляет пока, какие официальные меры следует принять. Ты знаешь, насколько жестким он может быть, когда дело касается правил и репутации…
— Это серьезно, Берил, — вздохнула Эвелин и выложила подруге все подробности сумасшедшего вечера.
— Представляю, как глупо ты себя чувствовала, — с трудом выговорила Берил, задыхаясь от смеха.
Неужели Томас Айвор не видел нелепости происходящего и принял все всерьез? Может быть, юмор для него так же недоступен, как и классическая музыка?
— Я решила тебе позвонить, потому что Брюс только что появился в колледже. — На время каникул колледж был закрыт, и все педагоги были в административном отпуске. — Он только и говорил о звонке Томаса Айвора и советовался со мной, какие меры он должен принять. Он хотел тебе позвонить, но решил, что личный разговор — ты знаешь, он всегда играет в демократию — поможет ему принять правильное решение. И сейчас, я вижу из окна, он идет к своей машине. — Эвелин так и видела Берил, стоящую, вытянув шею, на цыпочках возле стола.
— О Боже… — Сидеть и дожидаться, пока тебе отрубят голову? Нет, это не по мне, молниеносно решила Эвелин. — Спасибо, Берил, но он меня не застанет. — Она быстро взяла ключ от машины, висящий на стене. — Поеду в логово врага.
Эвелин нашла в телефонной книжке номер усадьбы Томаса Айвора и позвонила туда. Его домохозяйка сообщила, что он собирался весь день быть дома, и Эвелин помчалась к гаражу. Она хотела застать Айвора врасплох.
Эвелин совсем забыла, что у нее потек аккумулятор и машина не может сдвинуться с места. Но она тут же решила, что доберется до «Вязов» пешком, кратчайшей дорогой через поля.
Она на несколько минут заскочила в дом, чтобы переодеться в джинсы и кроссовки, и двинулась по направлению к усадьбе Томаса Айвора.
4
Неожиданная прогулка по пахнущим свежестью лугам оказалась приятной и привела Эвелин в хорошее настроение. Она с удовольствием, как в детстве, перелезала через изгороди, любовалась пестротой цветов, мелькающих в траве, ловила пересохшим от быстрой ходьбы ртом легкие порывы утреннего ветерка. Постепенно она успокоилась и стала продумывать грядущий разговор с Томасом Айвором.
Ее речь должна быть короткой и решительной.
Вскоре показались окна усадьбы. Путь через поля вывел Эвелин не к фасаду, а к задней стороне дома. Эвелин, нагибаясь, пробиралась сквозь заросли запущенного яблоневого сада. Ветки яблонь цеплялись за волосы и одежду, приходилось все время смотреть под ноги.
Когда наконец встрепанная и запыхавшаяся Эвелин выбралась на лужайку перед домом, она смогла рассмотреть дом поближе. Эвелин прикидывала, с какой стороны его обогнуть, чтобы оказаться у парадной двери, но тут услышала какой-то непонятный скрип. Она подняла голову и увидела темную фигурку, затаившуюся среди листьев на стене, увитой диким виноградом.
Издалека ей показалось, что это бродяга-кот. Его фигурка была намного крупнее и двигалась не к окну верхнего этажа, а вниз. Подойдя ближе, она поняла, что это — вовсе не кот, а хрупкая девочка в черном, которая изо всех сил цеплялась за ломкие ветки. Она пыталась дотянуться до карниза под окном и выглядела ужасно испуганной, потому что ее отчаянные усилия только ухудшали положение; хрупкие ветки ломались одна за другой, не выдерживая даже такого легкого веса.
Эвелин стрелой кинулась к дому.
— Держись, я тебе помогу! — закричала она, вытягивая руки к девочке. Она успела подбежать к самому дому, но тут раздался громкий треск, сверху посыпались листья, и что-то ударилось о грудь Эвелин, сбив ее с ног. Мягкая темнота накрыла ее лицо, и Эвелин на миг потеряла сознание.
— Вот, черт! Вы живы?
Эвелин пошевельнулась, сообразив, что темнота, неожиданно затмившая свет перед ее глазами, вовсе не была чем-то потусторонним. Это просто был темный свитер, обтягивающий грудь девочки. Она свалилась прямо Эвелин на голову, и опрокинула ее навзничь. Девочка быстро вскочила на ноги, разразилась градом проклятий, но тут же опустилась на колени рядом с распростертой на траве Эвелин.
— О Боже! Надо же… Вы сильно ушиблись? — спросила она испуганно.
Яркое солнце, висящее над головой, слепило глаза, в которых плавали причудливые белые пятна. Эвелин попыталась вздохнуть, чтобы ответить, но ей это не удалось, и она разразилась сухим, лающим кашлем, отчего в груди возникла жгучая боль. Ее шея была вывернута под каким-то странным углом по отношению к остальному телу. Эвелин лежала неподвижно, краем глаза рассматривая кирпич на тропинке. Рухнуть на его острый край было бы смертельно.
— Ой! Вдруг у вас что-нибудь сломано! — Девочка опять вскочила на ноги, встряхиваясь, как щенок. Она, очевидно, не пострадала. Ее светлые глаза, подведенные темной тушью, на загорелом лице казались огромными.
Эвелин наконец удалось вздохнуть.
— Нет… нет… не думаю, — еле прохрипела она, радуясь, что луг был не скошен, что весенняя трава была густой и сочной. Думать о том, что в противном случае ей угрожало, Эвелин вовсе не хотелось. — Я просто… Ох!!!
Как только Эвелин пошевелила рукой, она почувствовала свирепую боль в каждой косточке непослушного тела и жжение в ссадине на лбу. Она попробовала заставить себя согнуться, чтобы разобраться, нет ли особой боли в отдельных местах, но понять свои ощущения оказалось непосильной задачей.
Девочка возвышалась над ней, упершись руками в бедра. Эвелин сочла это признаком решительного характера.
— Как можно делать такие глупости? Я могла убить вас!
Эвелин изучала сердитое лицо, обрамленное темными волосами со светло окрашенными кончиками. Глядя на обведенные тенями синие, чуть выпуклые глаза, на яркую косметику на щеках и губах, она решила, что в словах девочки, как и в ее внешнем виде, больше бравады, чем настоящей злости.
— Я хотела помочь, ты могла покалечиться, — выдавила, свистя, Эвелин, защищаясь от нового потока ругани, готового вырваться из уст этого юного существа. В другое время Эвелин, скорее всего, позабавила бы такая перемена ролей.
