— Джуди, ну чего ты злишься?! — Глория прикусила нижнюю губу. — Ведь теперь, когда ты получила роль в сериале, наша с Крисом женитьба ничего не меняет!
Джуди молчала, но душа у нее кровоточила от боли.
— Джуди, у тебя своя жизнь, а у меня своя, — избегая смотреть сестре в глаза, продолжала Глория. — Да пойми же ты, наконец, я не ты! Это ты у нас все можешь, и у тебя все получается, а я… я самая обыкновенная. Может, выучусь на парикмахера…
— Ну и иуда же ты, сестренка! — У Джуди потемнело в глазах от обиды. — Никогда тебе этого не прощу!
Она выскочила из спальни, бросилась вниз по лестнице и бегом выскочила в ночь. Какое-то время она стояла во дворике у фонтана, пока ее не пробрала дрожь — не то от волнения, не то от ночной прохлады. И тогда она вернулась в дом и позвонила Памеле.
— Памела, это я!
— Кто? — раздался в трубке сонный голос. — Кто это? Говорите громче, я не слышу.
Джуди захотелось заорать во всю глотку: «Да выключи ты к чертовой матери свой дурацкий ящик!». Но понимая, что это ничего не даст, она повторила чуть громче:
— Это я, Джуди. Памела, приезжай скорей! Глория вышла замуж.
— Замуж? За кого?
— За Криса Торнтона. Помнишь, я тебе говорила? Памела, ты должна приехать и помочь мне.
— Глория вышла замуж?
— Да, сегодня днем.
— А я не была на свадьбе моей девочки?
— Да никакой свадьбы не было! Памела, слушай меня внимательно. Нет, лучше возьми ручку и запиши. На следующей неделе я вышлю тебе билет на самолет.
— Зачем?
— Как это зачем?! — Джуди начала терять терпение. — Ты прилетишь к нам в Лос-Анджелес.
— Нет, Джуди, это ни к чему. Я звонила в банк, и мне сказали, что я могу пока жить в доме.
— Памела, но как же так! Да что тебе там делать! Кафе закрыто, и ты живешь одна в доме. Я волнуюсь, как ты там.
— А я не одна, — возразила та. — За мной присматривает Шон.
— Какой еще Шон? — насторожилась Джуди. — Откуда он взялся?
— Ты не помнишь Шона? — вяло удивилась мачеха. — Он раньше подрабатывал у нас в кафе.
— Да этот Шон и за собой-то не может толком присмотреть!
— Не знаю, почему ты на него наговариваешь. Шон мне помогает. Ходит за продуктами, стирает и вообще…
— Памела, ты что, не поняла, что я тебе сказала? — повысила голос Джуди. — Глория вышла замуж за парня, которого почти не знает. Ты мне нужна!
Какое-то время в трубке было тихо, а потом раздался тяжкий вздох и усталый голос Памелы:
— Нет, Джуди, я тебе не нужна. Ты и сама со всем справишься. Как всегда.
4
Джуди устроилась на коленях у Тома поудобнее, прижалась щекой к его теплому, крепкому плечу. Вдохнула его неповторимый запах — смесь свежего, холодновато-пряного аромата лосьона и мятных леденцов.
— Я уже не ребенок, — шепнула она и прижалась к нему еще крепче.
Том обхватил ее руками и голосом, исполненным нежности, проговорил:
— Для меня, Сэмми, ты всегда будешь ребенком. Я люблю тебя, дочка.
Их окутывала уютная тишина. Джуди опустила голову Тому на грудь, и на душе у нее стало тепло и спокойно. Камера отъехала назад, давая общий вид. Джуди закрыла глаза, наслаждаясь каждым мгновением. Если бы он на самом деле был ее отцом!.. Пусть ей скоро двадцать и она прекрасно понимает, что глупо находить удовольствие в пустых детских мечтах, но ничего не может с собой поделать. Ей хорошо рядом с Томом Джонсоном, и, будь ее воля, она бы сидела вот так хоть целую вечность…
Он взял ее руку в свою большую теплую ладонь.
— Моя милая Сэмми!
— Стоп! Записано! — раздался как гром среди ясного неба голос режиссера. — Отлично!
Том отпустил руку Джуди и пошевелился. Джуди неохотно поднялась, Том тоже встал, и кресло-качалка, на котором они сидели, с глухим стуком ударилось о стену домика. Еще секунду назад ей было так хорошо и уютно, а теперь… Том зашагал прочь с таким видом, словно пяти минут в ее обществе для него более чем достаточно.
Джуди присела на ступеньки и крикнула ему вслед:
— По-моему, у нас неплохо вышло, да?
— Пожалуй.
Она вскочила и бросилась за ним, перепрыгивая через мотки электропроводки.
— Том, вы были неотразимы, ей-Богу! По-моему, вы великий актер. Я думаю, что вы…
— Извините, Джуди, но я сейчас очень занят. Поговорим потом.
— Но я просто хотела…
Том прибавил шагу, и Джуди, понуро опустив голову, поплелась к вагончику, выделенному ей на съемках. (Часть материала снимали на натуре в Оушенсайде.) Может, это ее буйная фантазия сыграла с ней злую шутку? И в тот первый день, когда Том проявил к ней такое участие, ей все только пригрезилось? Нет, она не могла так ошибиться! Только бы узнать, что она сделала не так, почему вдруг перестала ему нравиться?
Ведь она с самого начала старалась быть с ним дружелюбной: предлагала кофе и бутерброды, говорила о том, как восхищается его талантом, предлагала помассировать спину… Развлекала беседами в перерывах между съемками и приносила свежие газеты. А когда он пролил кофе, чуть ли не умоляла его дать ей постирать рубашку. Почему же Том отвернулся от нее?
Когда они были на съемочной площадке, казалось, они на самом деле отец и дочь. Том смотрел на нее с такой нежностью, что Джуди ощущала, как внутри нее растекается живительное тепло. Но стоило выключить камеру, как Том становился холодным и неприступным.
Проходя мимо качелей, Джуди замедлила шаг и, подумав, села на отполированную до блеска доску. Шел уже октябрь, и семейный сериал Тома Джонсона стал главной сенсацией сезона. Джуди извлекла из кармана клетчатой фланелевой рубашки статью, которую вырезала из журнала «Ньюсуик», и, наверное, в десятый раз перечитала.
«Сериал захватывает воображение главным образом благодаря прекрасной игре актеров. Изысканный талант. Кэтлин Крэндалл придает образу Хилари тонкий ироничный оттенок. Артур Крисби, которого многие критики считали очередным голливудским плейбоем, блистательно играет ее сына Генри, насыщая высокой духовностью персонаж, который в исполнении менее талантливого актера оказался бы проходным.
Но главное открытие сезона — отец и дочь Джонсоны. Чувствуется, что Том Джонсон шел к этой роли давно. Он играет роль искалеченного жизнью наездника родео с блестящим артистизмом. А пятнадцатилетняя Джуди Мартинес в роли его дочери Саманты, вне всякого сомнения, самая яркая звезда-ребенок последних лет. Она пылка без манерности и неподражаемо естественна — трудно поверить, что она лишь играет роль. Отношения Тома и Сэмми в воплощении актерского тандема Джонсон — Мартинес — эталон любви между отцом и дочерью, любви, полной противоречий и острых углов, но глубокой и прочной».
