Балласт раздумывал над предложением. Вместе с сыном. И Маркус с ними – и ему стало не по себе. Сын портового уголовника… в Харроу!
– Даже не начинай… – произнес Маркус деревянным голосом, но времени на споры не было. Маркус навалился на дверь всем весом своего тела, чтобы не открыли, но дверь заходила ходуном, когда в нее ударили мощным кулаком.
– Балласт! – раздался из-за двери приглушенный голос. – В чем дело?
– Убьешь нас сейчас, – прошептала Фантина, – и твоему сыну никогда не попасть в Харроу, никогда не получать карточные долги у сына графа, никогда будущий герцог не познает плотских утех в твоем прекрасном заведении.
Маркус сглотнул, одновременно удивляясь и поражаясь тому, насколько изобретателен ее ум.
– Балласт! – уже более нетерпеливо окликнул голос.
– Сдашь нас, – шепотом предупредила Фантина, – и я прямо сейчас перережу тебе горло. – Она чуть ослабила хватку, чтобы Балласт мог глубоко вздохнуть.
– Остынь, Кори! – крикнул Балласт. Потом, сосредоточенно нахмурившись, понизил голос: – Дай минуту подумать.
Фантина не стала давать ему времени на размышление. Она лишь сильнее прижала его плечом, так что он едва не задохнулся.
– Нет времени, Балласт. Назови имя.
Он поднял голову, явно приняв решение, и пристально взглянул на Фантину.
– Имени не знаю. Только прозвище – Фикса.
Маркус нахмурился.
– Фикса? Коронка на зубах?
– Да, – продолжил Балласт и затрясся в беззвучном смехе. – Кажется, какой-то фраер с тремя золотыми фиксами забашлял Харди за то, чтобы он прихлопнул Уилберфорса.
Маркус не сразу понял жаргон Балласта, но через секунду до него дошло: какой-то аристократ с тремя золотыми зубами заплатил Харди, злейшему врагу Балласта, чтобы тот убил Уилберфорса.
– Харди все думает, – продолжал Балласт, – не пришить ли этого фраера за его фиксы?
Неужели можно убить дворянина за золотые зубы?
– Или ввязаться в игру?
– Он решил ввязаться в игру, – мрачно произнесла Фантина.
«К сожалению», – подумал Маркус. Если бы Харди решил-таки убить негодяя, сейчас бы Маркус сидел у камина с бокалом коньяка и ему не пришлось бы выбирать между смертью и содействием поступлению головореза в Харроу.
Хвала небу, он не знал, что тот выберет. Неужели Харроу?
– Подробнее, Балласт, – прервал размышления Маркуса голос Фантины. – Этот фраер высокий? Толстый? Уродливый? Любая мелочь…
– Все, что мне известно, это то, что у него три золотые фиксы.
– Уверен, что всего три? – уточнил Маркус. – А не две? Или четыре?
Балласт посмотрел на Маркуса как на идиота, но промолчал.
– Три фиксы. Если меньше, никто не стал бы мочить дворянина. Четыре – никто бы и раздумывать не стал. А три… ты думаешь, думаешь и думаешь…
– В чем он был одет? Какого цвета волосы? Глаза? – выспрашивала Фантина.
– Больше я ничего не знаю!
Маркус нахмурился, вглядываясь в лицо Балласта. Мужчина не врал. Он действительно больше ничего не знал. По всей видимости, Фантина пришла к такому же выводу, потому что сменила тему.
– Ладно. Значит, мы договорились? Мы с лордом уходим, а Вобла получает приличное образование?..
Балласт покачал головой, едва заметно, поскольку Фантина продолжала держать нож у его горла.
– Лорд уходит. А ты остаешься. – Он схватил руками ее за зад. – Ты задолжала мне за Дженни.
Фантина колебалась, Маркус стиснул зубы – все в этот вечер пошло наперекосяк. Сперва пришлось ползать по всем сточным канавам Чипсайда, потом выбирать между жизнью и содействием поступлению мальчишки в Харроу, а теперь еще и это! Позволить Фантине пожертвовать собой ради него? Сама ситуация была унизительной, он просто отказывался продолжать дальше этот фарс!
Он шагнул вперед, решительно сжав кулаки и расправив плечи. Двигался он неуклюже, учитывая то, что одной рукой ему приходилось удерживать мальчишку, но, тем не менее, у него все получилось: одним прицельным ударом Маркус вырубил Балласта.
Фантина отскочила от тела негодяя, испуганно охнув, когда тучный мужчина свалился на пол.
– Отличный удар, – сказала она, и он с удивлением расслышал нотки восхищения в ее голосе. – В следующий раз не могли бы меня предупредить?
– Он живой? А? – пропищал парень.
– Живой, – ответила Фантина. – Но мне хотелось бы быть отсюда подальше, когда он очнется.
Фантина с Маркусом повернулись к единственному выходу из комнаты, но парень, удостоверившись, что его отец жив, расхрабрился. Он загородил собой дверь и едва заметно улыбнулся.
– Люди моего отца прикончат вас, как только вы выйдете.
Маркус вздохнул, продолжая медленно кипеть от злости.
– Я не допущу, чтобы меня убили в этой дыре, – решительно заявил он. – Моя мать этого не выдержит.
Фантина взглянула на Маркуса, по ее лицу невозможно было понять, о чем она думает, потом обернулась к мальчишке.
– Они не станут нас убивать, если ты их остановишь. Скажи, что отец твой напился. Они сразу в это поверят.
Парень усмехнулся, на его лице появилось такое же плутовское выражение, как ранее у его отца.
– И зачем мне это делать?
– Потому что ты выведешь нас отсюда в целости и сохранности, и я клянусь, что ты окажешься в Харроу.
Маркус замер. Господи, она опять за свое! А он уже подумал, что ему удалось избежать этого разговора с Балластом.
– Совершенно нереально! – начал Маркус, но его перебил парень.
– Он не станет помогать, – заявил Вобла, кивнув в сторону Маркуса.
– Станет, – ответила Фантина, – можешь мне поверить. – Она нагнулась, чтобы посмотреть парню прямо в глаза. – Это твой единственный шанс, Вобла. Хочешь жить, как твой отец? Каждый вечер напиваться в стельку, набрасываться на все, что шевелится, потому что жизнь твоя, черт побери, не подходит для чего-то более стоящего?
Вобла побледнел от столь дерзкой оценки образа жизни Балласта, и Маркус испугался, что она переигрывает. Но юноше хватило ума и сообразительности. Скользнув взглядом по лежащему кулем отцу, он скривился, когда заметил текущую тонкой струйкой по подбородку слюну.
– Поступив в Харроу, – продолжала тем временем Фантина, – ты сможешь стать хозяином своей жизни. Завести дружбу с элитой, научиться тому, что тебе нужно знать. Возможно, у кого-то из них есть сестра…
– Даже не думай об этом! – взорвался Маркус.
Парень внимательно посмотрел на него, и Маркусу неожиданно стало неловко под его пристальным взглядом. В чем дело? Этот мальчишка смеет судить его? Оценивает его, проверяет, тонка ли у него кишка? Тем не менее ему оставалось только надеяться, что он пройдет проверку, потому что нутром Маркус чуял – от этого зависят их жизни.
