Ее сердце, латанное- перелатанное, разрушенное и такое изношенное, не сможет протянуть долго без вмешательства докторов. Сколько ей еще отведено, она уверена не была, да и особо знать не хотела. Недели? Месяцы? Год? Но, что она знала точно, так это то, что больше не хочет, чтобы ее грудную клетку открыли еще хотя бы раз.
Всю свою жизнь она провела в больницах, и уже устала. Все ее клапаны были уже замещены, некоторые даже не один раз. Сердечный мускул был атрофирован и уже барахлил, по причине инфекций, поразивших его, он преждевременно состарился. По счастью случая, она родилась с уже поврежденным багажом, и не смотря на все это, они умудрились продержать ее живой до 30-ти лет, что было больше, чем кто-либо мог ожидать. Самым сильным страхом была для нее не смерть. Она всю свою жизнь провела стоя одной ногой у двери смерти. Все, чего она боялась, была бесполезная боль, утрата чувства достоинства, и, что ужаснее всего, доживать свои дни, будучи подключенной к аппаратам поддержки жизни.
Естественно, она не сказала о своем решении ни на роботе, ни близким. Никто не поддержал бы это эгоистическое, собственническое решение, и, последнее, чего ей хотелось в этой жизни, было провести ее остаток, ругаясь с теми, кого она любит. Она им всем сказала, что собирается взять отпуск для проведения исследовательской работы и написать книгу о роли монстров в научной фантастике.
В последний ее день на работе, кто-то принес пончики, зная о ее пристрастии ко всему, что находится в розовых коробочках. В комнате для служащего персонала, все дразнили, что ее "исследовательская работа" будет проходить на пляже в Бали. Мэдди выглянула в окно на осеннюю слякоть и подумала, может это не такая уж плохая идея.
Она работала в последнюю смену, укомплектовывая записи за столиком с библиографическими указателями на уровне 3 (здоровье и образование), до закрытия в 9 часов. Вечер выдался спокойным, а Мэдди хотелось, чтобы было наоборот, хотелось, чтобы вечер был по-сумасшедшему загружен, и не оставалось времени думать, как ей будет не хватать ее работы. Всю ее работу уже передали замене. Она поглядывала на премированную статуэтку Джайлза, библиотекаря из Баффи, на своем месте над монитором, и засунула ее в коробку для ленча. Когда она снова подняла голову, то увидела, стоящего у ее стола, Грегори Фостина.
Прошло уже 3 недели после той увлекательной поездки в такси, она уже и не ожидала когда- либо увидеть его снова. Прилив адреналина сделал ее легкомысленной, все ее мысли разбились и разлетелись на тысячи осколков. Она схватила карандаш, чтобы успокоить свою руку.
"Дерьмово выглядишь, Фостин." Она произнесла эти слова своим самым тихим библиотекарским голосом.
Все, что ей пришло на ум сказать, и это была правда. Мужчина выглядел измученным. Он похудел, под глазами, которые были удивительного голубого цвета, нарисовались черные круги. Тогда она поняла, что ни разу не видела его при хорошем освещении, иначе она бы запомнила, что глаза его светились, как фонари трактора.
Он не удержался от комментария, как она и ожидала, лишь кивнув, он произнес таким же тихим тоном, как и ее, "Ты тоже немного бледновата. Ты страдаешь тем же, что и я?"
Что он хотел этим сказать? Мэдди откинулась на спинку стула и начала изучать его нехарактерно искреннее выражение лица. "В этом я сомневаюсь."
И снова он кивнул, выглядя так, будто ему сделали больно. Он бросил взгляд через плечо — ищет выход? Последним, что она ожидала от него услышать, были слова, "Ты бы не хотела погулять со мной?"
Обе ее ноги приземлились на пол со стуком. Сюрпризы, вроде этого, были неожиданными для ее сердца. "Ты приглашаешь меня на свидание?"
Недолгий хмурый вид омрачил его черты, она была рада это увидеть, потому как в другом случае, она бы подумала, что он одержим. Но он изменил свое выражение и сказал, "Я подумал, может мы сходим выпить после окончания твоей смены."
В этом не было никакого смысла. Что мужчина может хотеть иметь с ней общего? Мэдди больше не верила в жеманные слова. Ну, никогда и не верила, по правде говоря. Но, позже, она стала намного хуже. "И на кой черт нам хотеть это сделать?"
"Потому, что мы находим друг друга крайне увлекательными, вот, черт возьми, почему."
О, вот он Фостин, ворчащий и весь из себя. Она уже соскучилась по этому ворчанию, и поняла, что даже больше, чем могла себе представить.
"Сдается мне, ты перепутал несносный с увлекательный, Фостин. Не волнуйся, это общепринятая ошибка. Но уверяю тебя, мы не сможем поладить. Это раздражение, что ты чувствуешь прямо сейчас? Оно настоящее."
Он нагнулся над ее столом, с скрытым намеком в глазах. Внезапно, он перестал выглядеть таким изможденным. "Но признай, в некотором отношении мы даже очень неплохо ладим."
Так и было. У нее ушли дни на то, чтобы прийти в себя после их последней встречи, перестать мечтать о нем в своих снах, прекратить надеяться, что он вновь появится в ее комнате, даже если он и козел, который завладел ею в такси, а затем отверг на обочине. Она поменяла уже кучу батареек в своем вибраторе, фантазируя о той поездке в такси. Может, им нужно было закончить начатое. А сейчас уже слишком поздно.
"Извини, меня это не интересует."
"Ты врешь." Сказал он с полной уверенностью в голосе.
"Ты, сукин сын, ты — Внезапно она все поняла. "Тебя еще никогда не отшивали, правда?"
"Нет." Краешки его губ задергались от неохотной улыбки, он сник головой так, будто бы стеснялся. "Вообще-то, мне еще никогда прежде не приходилось спрашивать."
Мэдди улыбнулась в ответ. "Ну, это вроде, как честь для меня, тогда. Но ответ, все же нет."
К столу подошел еще один посетитель, чтобы пролистать карточки с указателями. Фостин бросил в него злым взглядом и наклонился вперед еще больше, понизив голос до еле слышного.
"Я знаю, что был придурком, и должен извиниться —
Мэдди махнула рукой, "Дело не в этом."
"Это потому, что ты не знаешь кто я?"
В этот вопрос он вложил все виды предположений, и ее часики почти выскакивали из груди. Но она все же умудрилась произнести спокойным тоном, "И что именно ты подразумеваешь под этим?"
"Соглашайся и я отвечу на твой вопрос."
Сейчас он уже наклонился очень близко. Люди могли заметить. Она внезапно щелкнула карандашом о костяшки его пальцев, и он отпрянул, потирая руку.
"Сдается мне, что придется жить и дальше с этой загадкой."
Подтрунивание стало для нее утомительным занятием. Она вздохнула. "Послушай, Фостин, именно сейчас я не могу ни с кем встречаться. Точка. Никаких исключений. И ничего личного."
"Не можешь?" начал он, но что бы он ни собирался сказать, его перебила Линда, одна из сотрудниц, подошедшая к столу.
"Я так буду скучать по тебе, солнышко," сказала Линда, когда сильно прижала Мэдди к себе.
