Ссора с Татьяной отразилась на моём душевном состоянии почему-то не особо тяжко. В конце концов, мне удалось убедить себя в правильности популярной поговорки «нет худа без добра», — в запланированном мною мероприятии моя ненаглядная могла бы с успехом выполнять лишь роль самой настоящей обузы, и то, что я на недельку-другую избавился от её присутствия в своей жизни, было мне только на руку. Мало ли какие проблемы могло принести участие Татьяны во всем предстоящем.
Конечно, мой мозг отлично понимал, что, влезая в подобного рода авантюру, жизнь моя будет подвергнута определённой доле неоправданного риска, но я относился как раз к той категории людей, которые любили рисковать, сменяя на какой-то определенный момент времени четыре тусклых стены своей квартиры на что-то необычное, ранее неизвестное, и пускай даже немного опасное.
Но всё же главной причиной принятия мною данного решения было далеко не сумасбродство с целью поисков приключений от продолжительного безделья. Главным являлось то, что я всё-таки соизволил уступить Юрию в его последней просьбе ко мне перед смертью. Тут уж отступать было никак нельзя. Пусть как бы там Татьяна не распиналась об опасности и глупости моих рассуждений, а я просто таки обязан был пойти на этот шаг, хотя бы ради памяти друга…
Ещё со вчерашнего дня вся моя одежда была приведена в надлежащий вид. Облачившись в неё, я придирчиво посмотрел на себя в зеркало и только теперь понял, как много значит в жизни человека его внешность. До меня наконец-то дошло, что много моих проблем, в том числе и связанных с неудачами при возможном трудоустройстве, возникали именно из-за моей чрезмерной неряшливости. Как только Татьяна могла встречаться с человеком, который и последить то сам за собой толком не мог? Да другая девушка на ее месте не то, что спать бы со мной в одной постели не захотела, а даже на одном гектаре… Но для лирики в данный момент в моей душе отнюдь не было места. Лучше было ее оставить на потом…
Сейчас я выглядел совершенно другим человеком. Конечно, буквально во всём походить на Колесникова не удавалось, но подобная цель мною как-то даже и не ставилась. Имидж у каждого человека должен быть свой, и кто бы ты ни был — Колесников, Лозицкий или Харченко, — ты должен был оставаться самим собой в любом обличии, а не подражать кому-то другому, имевшему у противоположного пола куда больший успех.
Узнать самого себя в этом напыщенном интеллигентного вида опрятном человеке мне было довольно тяжело. Мои редкие русые волосы полностью скрывала новая черная драповая кепка, коричневая куртка-пилот заметно расширяла и без того далеко не узкие плечи, а шерстяной белый шарфик приятно ласкал гладко выбритые шею и подбородок. Над брюками пришлось с утра изрядно попотеть, прежде чем стрелки на них стали выглядеть острее лезвия опасной бритвы. Завершали мой экстравагантный туалет новые чёрные модельные ботинки, носки которых были натёрты кремом чуть ли не до зеркального блеска. Оставшись довольным собой, я ловко подхватил левой рукой маленький кожаный дипломатик, выглядевший точно как тот, что сгорел в машине Юрия, и чинно вышел из квартиры.
Этот удобный дипломат мне Колесников подарил два года назад, сразу же после получения мною университетского диплома. Ему почему-то очень уж хотелось тогда показать, что я стал полноправным специалистом одного с ним уровня, поэтому и купил он себе и мне две одинаковых вещи. Вспомнив тот счастливый день, я недовольно проскрипел зубами, и сжал ручку дипломата так, как бы я сжимал руку друга в момент приветствия. Почему-то казалось, что Юрка был сейчас со мной рядом, — я чувствовал в себе его поддержку, его советы, его наставления…
Вечер выдался на редкость прохладным, воздух был пропитан непривычной морозной свежестью, которая то с особым старанием пыталась забить мне дыхание, то неистово пыталась больно ущипнуть за щёки и нос…
На метро я доехал до нужной мне станции «Шулявская» и вышел из неё в плохо знакомом мне Радянском районе вблизи проспекта Победы. Особенно в тёмное время суток, когда видимость была ограничена, он вообще казался мне каким-то совсем чужим, и даже немного жутковатым.
Нужный адрес, который в записной книжке значился под номером один, я нашел без особых трудностей. В отличии от моего дома, представшее перед моими глазами многоэтажное здание было чистым и опрятным, как куколка у прилежной девочки, хотя и строилось оно явно на несколько десятков лет раньше. На фоне ярко освещённого со всех сторон огромного двора и множества таких же «куколок» вокруг оно вообще радовало глаз, будто приглашая в гости любого случайного прохожего.
Как и было предусмотрено в договорённости Юрия с хозяевами, именно в понедельник, ровно в шесть часов вечера репетитор по иностранному языку решительно позвонил в дверь их квартиры на третьем этаже.
Из записей Колесникова я знал, что хозяйку зовут Лесницкая Антонина Петровна, а её дочь, которую мне предстояло обучать уму-разуму, — Лесницкая Леся. Информация о мужчине, живущем за этой вызывающе покрытой лакированной «соломкой» дверью, в книжке Юрия напрочь отсутствовала, ровно, как и информация о других особях сильного пола, являющихся возможными отцами юных «вундеркиндов». Ничего удивительного в таком положении не было, — Юрий, слава Богу, при жизни никогда не относился к представителям сексуальных меньшинств, поэтому мужчины, как и следовало ожидать, его интересовали меньше всего. Подумав об этом, я слегка улыбнулся. Правду старые люди говорят, — если один человек умирает, частичка его души непременно остаётся в ком-то другом…
Дверь мне открыла довольно привлекательная слегка полноватая женщина среднего роста лет тридцати пяти с симпатичным румяным лицом и русыми волосами, аккуратно сколотыми сзади в пучок. Её длинный домашний халат, разрисованный пышными яркими цветами, резкой рябью ударил меня по глазам и заставил немного прищуриться.
— Здравствуйте, — стараясь вести себя как можно вежливее, произнёс я. — Вы Антонина Петровна?
— Да, это я, — удивленно ответила женщина, инстинктивно сжимая ладонью воротник халата на груди. — А вы кто?
— Извините, ради Бога, за нетактичность, но позвольте вам сразу же дать совет, Антонина Петровна. Такие вопросы лучше всего задавать перед тем как открыть дверь, а не после того. — В её глазах возник вполне естественный секундный испуг. Я понял, что слегка переиграл и тут же постарался разрядить обстановку. — Ещё раз извините. Видите ли, я пришел к вам по просьбе моего друга Колесникова Юрия. Меня зовут Лозицкий Андрей Николаевич, я — репетитор по иностранному языку, провожу индивидуальную подготовку детей на дому. — Документ, подтверждающий мою личность, не замедлил покинуть карман и предстать в развёрнутом виде перед глазами ухватившейся за дверную ручку женщины.
Она молча посмотрела на мою неказистую фотографию, которой было, по меньшей мере, уже лет десять, сглотнула слюну и слегка кивнула головой.
— Юрий просил меня подменить его несколько дней на этом поприще, пока он съездит к родителям в Белую Церковь, — не замолкая ни на секунду, продолжал я, — но, понимаете, с ним случилось несчастье, и теперь…
— Да, я знаю, — резко перебила меня женщина. В её глазах неожиданно появились слёзы, — она решительно отошла на шаг в сторону, любезно приглашая меня войти. — Проходите, пожалуйста. Как это только ужасно…. По телевизору несколько раз передавали в сводке криминальных новостей. Я сначала ничего не поняла. Просто не хотелось верить, что это именно тот Колесников… Бедный Юрий Иванович… Вы снимайте куртку, проходите на кухню.
