– Она мне и открыла. Я не стал темнить, а сразу выложил ей свои претензии: «Почему я получил десять, а Медведь – сто сорок тысяч? За одну работу!» Она тоже ничего не скрывала: «Нам троим причиталось по пятьдесят, такса такая, но раз ты на десять согласился, нам с Медведем по семьдесят вышло». – «Но я-то ведь не знал эту вашу таксу!» – «Это твои проблемы». – «Выходит, ты меня обманула?» – «Почему? Я что, тебе больше обещала? Нет. Я предложила, ты согласился, и свое получил. Где же тут обман? В следующий раз поторгуешься».
– И следующий раз был? – спросила Маша.
– Сейчас расскажу. В ту ночь я почти не спал. Ты знаешь, я не жадный. Но меня мучила мысль, что вот такие жулики, как Вера, Георгий и Медведь, имеют все, что пожелают, а мои родители, которые за всю жизнь не взяли чужой копейки, на пару хороших ботинок отцу копят целый год, а то и больше… И я – кончу универ, стану адвокатом и буду таким же нищим. Вот тут-то мне и пришла в голову мысль, что, будь мы с Медведем хорошими друзьями, взяли бы мы за жабры этого хлипкого Георгия в два счета. И никакие «хорошие люди» ничего бы нам не сделали – с такими бабками можно ничего не бояться. Кто нас нашел бы, тот сам бы и пожалел. «Грабь награбленное», – Ленин еще сказал.
– Ну и чем бы ты был лучше того жулика, которого обворовываешь?
– А вот чем. Я сразу решил не все, а только часть себе забирать, – чтобы не быть нищим и иметь все, что нужно для работы: оружие, транспорт… А остальную, большую часть денег, определять честным, но обездоленным людям: в детские дома, старикам, талантливым, но бедным музыкантам и художникам…
– Ужасно глупо. Но красиво. Именно так и должен был бы поступать Атос, которого я себе придумала. И что же дальше?
– Дальше. Дальше я собрал группу ребят-качков, которым я доверял как себе. Потом, правда, в группу вошли и опытные рецидивисты, без них было бы трудно. И мы через Веру стали напрашиваться на участие в разных, сперва мелких, операциях. Она оказалась опытной наводчицей с богатой сетью контактов. Через нее я многое узнал. Что называется, «проник в недра преступного мира». А потом мы начали проворачивать свои дела.
– И все-таки с точки зрения закона ты самый обыкновенный бандит. Так ведь?
Его глаза сузились, и он ответил с упрямыми нотками в голосе:
– Я пошел на юрфак, чтобы бороться за справедливость. Но понял, что наши законы созданы вовсе не для того. Но это не значит, что я должен отказаться от борьбы.
– И чего же справедливого в том, что вы убили Деева? По-моему, неплохой был дядька.
– Неплохой? А знаешь, как его дружки окрестили? Прорва. Это был гад, каких мало. Из «генералов». И заметь – никаких телохранителей. Это шушера разная за свою шкуру боится, а Прорва был спокоен. Ведь все у него делалось через посредников, они-то свои шеи и подставляли. И никто не догадывался, куда в конце концов стекаются деньги… Я очень рад, что мы его убили.
– Да, ты монстр. Между нами, монстрами, говоря, я все понимала, пока дело касалось денег. Но от Деева-то вы ни копейки не получили.
– Пока. Но мои люди сейчас следят за его Лизой, и рано или поздно она выведет нас к деньгам.
– Не проще ли было следить за ним самим?
– В том-то и дело, что за ним следить было совершенно бесполезно. А Лиза не так осторожна. К тому же и план-то этот у нас появился, когда она его «заказала».
– «Заказала»… И много у вас уже было заказчиков?
– Это первая «мокруха». И первое дело, связанное с действительно крупной суммой. До того все больше мелочь была.
– И кому вы уже помогли, кого спасли, кому давали деньги?
– Честно сказать, пока никому. Сами только-только на ноги встали. Вот машины купили, вооружились, хату сняли… Ты знаешь, сколько, к примеру, стоит несгораемый сейф, если ты не представитель официальной организации?.. Теперь-то я уже понял, что помогать людям, то есть делать то, ради чего я все это затеял, мы сможем лишь тогда, когда создадим по-настоящему крепкую организацию с очень солидной базой. То есть, когда научимся грабить самого главного и самого богатого жулика нашей страны.
– Кого это?
– Государство. И теперь-то мы сможем его грабить.
– Почему?
– Потому что нам поможешь ты.
– Не поняла.
– А что тут непонятного? Человек-невидимка – это чего-то да стоит, если он не одиночка, а член хорошо сбитой команды.
– Как ты узнал?
– Что может быть проще? Все трое моих людей, которые участвовали в последней операции, не видят тебя. Мы тут слегка поэкспериментировали, пока ты была без сознания. Вот. Теперь твоя очередь рассказывать.
Маша нахмурилась. Не понравилось ей все это. Если бы не то, что Леше она готова доверять беззаветно, она бы заподозрила, что ее пытаются использовать. Но поддавшись осторожным ласкам, после часа любви она все о себе ему рассказала. И закончила:
– Ладно, я буду вам помогать. Но у меня будет несколько условий. Вот первое: звать я тебя буду Атос.
Леша засмеялся, он ведь уже знал, что так она давно называет его про себя.
– Ладно, валяй. Вообще-то меня тут Кисой называют. Кислицин – Киса. Не очень уважительно, зато по-свойски. Ну, Атос так Атос. Но я тебя буду звать Марусей.
– Это еще почему?! – возмутилась она.
– В каждой порядочной банде должна быть своя Маруся. Даже еще лучше – Маруха…
– Ну уж нет! На Марусю я еще согласна.
– Порядок. Какие еще будут условия?
– Не все сразу, Атос. Я буду ставить условия по мере возникновения.
Он снова засмеялся:
– Каприз, возведенный в закон? Что ж, придется терпеть.
– Придется, Атосик. Да ты обязан терпеть мои капризы уже только потому, что любишь меня. Или не так?
– Так, так.
– И все-таки я никак не пойму, почему мы с тобой встретились? Питер – огромный город…
– Все просто. – Он перевернулся на живот. – Оба мы – провинциалы, оба – чужаки в большом городе. Оба обладаем силой: я – физической, ты – сверхъестественной. Нас обязательно должна была прибрать к рукам СИСТЕМА. А работая в одной системе, даже по разные ее стороны, мы неминуемо должны были встретиться.
– Не совсем тебя поняла, но я очень рада, честное слово.
– Я тоже.
… Домой она явилась через неделю. Она открыла дверь ключом. На звук из комнаты в коридор вышел отец. Вид у него был неважный.
– Где ты шляешься? – тихо спросил он, не глядя ей в глаза. – К тебе мама приехала.
Маша испугалась: если мама приехала несколько дней назад, что она подумала?
– Давно?
– Сегодня днем.
– И что ты ей сказал?
– Что ты куда-то с утра убежала. У нее отлегло от сердца.
