Пока разведчики Бринкманна сражались у Осовицы, танковые роты «Фрундсберг» вышли к Подгайцам. В попытке остановить немецкое наступление советская авиация подвергла Подгайцы сильной бомбардировке. Хотя сильно повлиять на ход событий этот налет не смог, но развертывание для атаки танковых рот дивизии все же задержал. Городок был буквально набит войсками и техникой: кроме различных подразделений «Фрундсберг» здесь были части 100-й егерской дивизии и передовые отряды 653-го тяжелого противотанкового дивизиона (был оснащен самоходными орудиями «Фердинанд»). На узких улочках провинциального городка возникли заторы, и для наведения порядка потребовалось личное вмешательство командира дивизии Карла фон Тройенфельда, который находился среди солдат и регулировал поток движения.
В конце концов танки и самоходки 2-го батальона Лео-Германа Рейнхольда из 10-го танкового полка СС атаковали врага южнее позиций 10-го разведывательного батальона СС, между 5—6 часами вечера. Не мудрствуя лукаво, Тройенфельд решил нанести удар на Бучач по кратчайшему пути. Так получилось, что танки пошли по следам 1-го разведывательного патруля Шоллера.
Передовым отрядом шла 6-я танковая рота Лео Франке. Сначала все развивалось в типичном для войск СС духе стремительного марша, но затем танки увязли в грязи и темпы наступления заметно снизились. Кроме того, Франке учел предупреждение Шоллера о противотанковом гнезде противника на своем пути и, что самое главное, сделал соответствующие выводы. Медленно 6-я танковая рота приблизилась к советской противотанковой позиции, с которой, как мы помним, не рискнул связываться 1-й разведывательный патруль. События развивались очень быстро — сначала красноармейцы открыли огонь по ведущему танку, но так и не сумели его поразить. Немцы ответили точным огнем из танковых пушек. В скоротечном бою было уничтожено 10 советских противотанковых орудий, стоящих вдоль дороги. Ветеран дивизии Бернгард Вестерхофф описал происходящее как «самый настоящий ночной бой». Немцы не понесли потерь и продолжили наступление, однако советская пехота, пользуясь темнотой, укрылась по обеим сторонам дороги и теперь постоянно пыталась атаковать танки по отдельности. Тем не менее наступление продолжалось, и, чтобы усилить удар, Тройенфельд бросил вперед 8-ю танковую роту оберштурмфюрера СС Вильгельма Штока, вооруженную самоходками.
Унтерштурмфюрер СС Георг Зибенхунер
Вскоре на этом направлении эсэсовцы взяли деревни Маринополь и Делиево. По советским данным, оборонявшийся в этом районе советский 563-й истребительно-противотанковый полк отчитался в уничтожении за день 15 танков и двух бронетранспортеров противника, но при этом сам понес значительные потери[45]. Немецкие данные подобных высоких своих потерь не подтверждают, танков за этот день вообще не было потеряно ни одного.
К концу дня 5 апреля, несмотря на ужасающее состояние почвы и сильное сопротивление противника, немецкие танки все же достигли Ковалевки (село в 15 километрах от Бучача), при этом в ходе боя Франке был ранен. С наступлением темноты к танкистам присоединились авангардные части 1-го батальона штурмбаннфюрера СС Хайнца Лаубшеера из 21-го полка СС. Как отмечают большинство исследователей, итоги первого дня боев для дивизии СС «Фрундсберг» оказались весьма успешными[46]. Всего за 5 апреля, по советским данным, немцы потеснили части 18-го стрелкового корпуса до 10 километров в глубину[47].
В течение ночи с 5 на 6 апреля остальные части 21-го полка СС достигли позиций передовых отрядов танкистов у Ковалевки, и к середине дня 6 апреля ударная группа дивизии была готова продолжить наступление на Бучач. Атаку возглавлял лично группенфюрер СС Тройенфельд. Однако уже в ходе атаки планы поменялись, и пехотинцев переориентировали на Монастыриску, как и предполагалось по плану Рауса, а танки без пехотной поддержки продолжили наступление на Бучач в одиночку. Тем не менее к 17.00 6 апреля 6-я танковая рота, ценой потери двух танков, сломила сильное сопротивление 8-й стрелковой дивизии Красной армии, усиленной 520-м истребительно-противотанковым полком, и ворвалась в Бучач. Советские войска отошли на северо-восток. 15 минут спустя 8 танков Pz-IV[48](по другим данным, 5[49]) столкнулись с передовыми частями немецкой 6-й танковой дивизии — это был 114-й панцер-гренадерский полк майора Сталя, штурмовавший Бучач с востока. Как патетически сказал П. Карель: «Через пять минут солдаты "Фрундсберг" и 6-й танковой дивизии хлопали друг друга по спине: "Мы смогли!"»[50]. Таким образом, связь между 1-й и 4-й танковыми армиями, нарушенная в течение двух недель, была восстановлена. Однако соединение в Бучаче было только началом окончательного прорыва 1-й танковой армии. Ударные группы как дивизии СС «Фрундсберг», так и 6-й танковой дивизии, находились в Бучаче в очень уязвимом положении. Особенно это касалось танков из «Фрундсберг», которые не имели пехотной поддержки и поэтому были очень уязвимы. Танкистам пришлось «спешиться» и занять круговую оборону, тем более что советское командование, понимая все значение Бучача, бросило в бой части фронтового резерва — 52-й и 74-й стрелковые корпуса, которые решительно атаковали. В итоге передовые отряды обеих немецких армий были отрезаны от основных сил и теперь бились в окружении, а узкий коридор, связывающий 1-ю и 4-ю танковые армии, был снова перекрыт противником.
Группа солдат дивизии на Украине
Быстрое прибытие под Бучач подкреплений — гренадер из 21-го полка СС — было под большим вопросом. Они, ведомые другими танковыми частями 2-го батальона 10-го танкового полка СС, наступали на правом фланге. Их целью, согласно приказу Рауса, была деревня Монастыриска, контроль над которой обеспечивал южный фланг дивизии. Земля, по которой шла атака, превратилась в болото, бронетранспортеры 1-го «бронированного» батальона Лаубшеера увязли в грязи и практически остановились. Вдобавок у Монастыриски эсэсовцы столкнулись с частями 280-й стрелковой дивизии, не собиравшимися отступать. Красноармейцы оказали решительное сопротивление, и темпы немецкой атаки резко замедлились, а после того, как был ранен командир 3-го батальона 21-го полка СС штурмбаннфюрер СС Карл-Гюнтер Мольт[51], наступление дивизии и вовсе остановилось. В этой непростой ситуации командир полка оберштурмбаннфюрер СС Дайзенхофер обратился за авиационной и артиллерийской поддержкой. Для этого задействовали 1-й дивизион штурмбаннфюрера СС Гарри Йобста. Адъютант 1-го дивизиона 10-го артиллерийского полка СС и временный командир батареи «Хуммелей» унтерштурмфюрер СС Ханс-Дитрих Заутер привел свою батарею на позиции у Подгайцев, чтобы огнем поддерживать атаку на Монастыриску. Хотя солдаты и оборудовали свои огневые позиции согласно уставу, но Заутер столкнулся с тем, что его молодые артиллеристы упорно не желали рыть глубокие окопы, в отличие от тех же красноармейцев, чьи окопы (захваченные и внимательно обследованные немцами) отвечали всем требованиям. Вскоре «Хуммели» открыли огонь.
