Вовсе не понравилось ему сравнение с голубями. Вспомнилась ему каменная голубятня над угловой башней в старинном лермонтовском замке Дэрси. Голубей Лермонты по обычаю лэрдов разводили для кухни, а соколов — для охоты! Нет, он, Джордж Лермонт, не голубь, а сокол!
Никогда!
Знамя вперед! Копья наперевес! За святого Эндрю и наши права! Лермонты, вперед!
Джорди жадно читал родословные записи, оставленные погибшим капитаном Лермонтом.
На первой странице рукописи капитана Лермонта стояли два эпиграфа. Первый — из Книги пророка Иоиля: «Передайте об этом детям вашим; а дети пусть скажут своим детям, а их дети — следующему роду…». Второй — из Пятой книги Моисея: «Вспомни дни древние, помыслы о летах прежних родов; спроси отца твоего, и он возвестит тебе…».
Домашнее воспитание и учение недоросля Джорди Лермонта начались с Библии старинного издания, в которой рядом с фронтисписом была начертана рукой прапрадеда родословная роспись Лермонтов с таким заглавием: «Отсель Лермонтов род начал, а выберет…»[22]
Отец не жалел труда, чтобы восстановить историю рода Лермонтов, — копался в церковно-приходских фолиантах, рылся в библиотеках своих родственников, ездил в Эдинбург к знатокам генеалогии и геральдики шотландских дворян. Ему удалось установить, что фамилия Лермонт — одна из самых древних в юго-восточной Шотландии, недалеко от пограничья с Англией. Писалась в XII–XVI веках она по-разному: Learmonth, Lermonth, Learmond, Leirmount, Leirmountht, Lermonth, Leremont, Learmonthe, Leyremonthe, Leymountht, Lewrmoth, Lermocht, Leirmontht, Laremonth, Larmont, Larmonth, Lermond, Lermount.[23]
Уже двадцать написаний! Отец писал свою фамилию Learmonth, считая это написание самым предпочтительным на том основании, что местность Лермонт в графстве Бервикшир (правильнее — Берикшир), из которой вышли и которой некогда владели Лермонты, обычно писалась именно так. По преданию Лермонты в старину были эрлами Берикшира и владели там замком. Однако отец считал это написание этимологически неточным. По его убеждению, эта норманнская фамилия первоначально писалась Lermount или Larmount. Mount (по-латыни mons, montis) — это и по-французски, и по-английски «гора». Но что означает первое слово: ler или lar? Или lear, lair, или lar — логово по-английски?
Эндрю Лермонт перебрал наиболее подходящие греческие и латинские имена, к которым мог восходить первый слог в фамилии: Lara, Laris, Larius, Lauus?.. Laurus означает «лавр», и тогда — «горный лавр»?.. Леро или Лерос?..
Быть может, le roi — «королевская гора»?
Отец склонялся к такому толкованию: ler или lar, lares — это лар, лары, то есть божества древнеримской мифологии, духи предков, их призраки и привидения, покровители родины и домашнего очага. Следовательно, фамилия Лермонт означает «гора предков» в указанном смысле или «горный предок». Такое толкование его как шотландца, для которого верность роду, клану — высший закон, вполне устраивало. И сын его всегда потом только так объяснял свою древнюю фамилию.
Первым в скрижали истории попал Вильям де Лермонт, судья в английском городке Суинтоне, Йоркшир, в 1408 году, при Иакове I Шотландском и Генрихе IV Английском. Таким образом, кроме шотландских Лермонтов была и английская ветвь Лермонтов, позднее угасшая. При Иакове II некий Иаков Лермонт служил нотариусом и пресвитером в епархии Глазго в 1454 году — через год после окончания Столетней войны. В 1479 году, при Иакове III, Вильям Лермонт предстал перед парламентом по обвинению в измене и других страшных преступлениях, однако судьба его неизвестна. Это случилось через два года после введения книжной печати в Англии. Самыми богатыми в клане были Лермонты из Балкоми. Лермонты победнее арендовали плодородные земли в долине Твид у аббатства в Келсо…
Капитан Лермонт довел свою хронику до последних времен, подробно записал хорошо известную историю о том, как братья Лермонты, Джеймс и Джон, колонизировали неприступный остров Люис в Атлантике…
В родовословце своем капитан Лермонт перечислял близких родственников, среди которых было два Михаила Лермонта, оба — священники Реформатской церкви Шотландии в Южном Пертшире, один в конце XVI, а другой в начале XVII века…
Кончалась тетрадь капитана Лермонта постскриптумом:
«Мы не должны забывать, откуда мы идем, чтобы яснее видеть куда. За смутной зарей рождения таится ночь того, что было до рождения, другие звенья, иные колена. Одно от другого неотделимо, как неотделимы позвонки позвоночника. Род — это хребет, на котором все держится. Власть прошлого над нами неисповедима и неизмерима. Река правд вчерашних вливается в море правды нынешней. Наши отцы и матери и их отцы и матери живут и дышат в нас сегодня. Порой мы, потомки, угадываем проблески откровений в задернутых мраком судьбах предков. Дети должны знать свои корни, — писал отец, — чтобы ходить путями своих отцов, когда пути эти дельные».
Навсегда врезался в память Джорджу один весенний день в Абердине — один из последних его дней в родном городе. Он стоял с Шарон в южном конце приморской улицы, на которой она жила в двухэтажном каменном домике. С утра гуляли они за городом, вдоль побережья, давно уже проголодались, но все не могли расстаться, хотя с некоторых пор Шарон стеснялась показываться со своим парнем в городе на виду у знакомых, обязательно начинавших прохаживаться насчет «жениха и невесты».
Из таверны напротив под названием «Лев и чертополох» доносился крепкий круживший голову аромат. Пахло прокисшим элем и жареной рыбой. Джордж глотал слюну — после смерти отца вдова Лермонт экономила каждый мерк и сыну ее редко перепадал сытный обед, а аппетит у него был дьявольский.
К таверне направлялась из порта диковинная даже для Абердина, этой маленькой северной Александрии, процессия из шести полуголых негров в цветастом тряпье мал мала меньше во главе с высоким и грузным одноглазым моряком лет сорока, кандыбавшим на деревянной ноге. На плече у него сидел облезлый попугай вида злющего и саркастического. Сделав знак неграм — обождите, мол, меня тут, — моряк вошел, кланяясь низкой притолоке, в настежь распахнутую дверь таверны.
— Это Роб Селкирк, — важно сказала Шарон, явно хвастаясь своей осведомленностью, — эта девчонка знала портовый люд лучше всех мальчишек. — Известный пират из деревни Ларго на Файфе. У Тобаго он потерял ногу в морском бою с испанцами и по пиратскому уставу получил, став калекой, шесть негров. Вот это мужчина!
