Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 22
– Раиса Андреевна, а нельзя сделать так, чтобы математику у нас, как и в десятом «А», Ирина Борисовна вела?
– Юля, что ты такое говоришь? – возмущенно всплеснула руками Раиса Андреевна.
– А что? – Юля с надеждой взглянула на нее. – Вот мой папа мне недавно рассказывал, что теперь пациенты в поликлинике могут выбирать себе лечащего врача. А мы чем хуже?
– Глупости, Юля! Да вы Богу должны молиться, что Клавдия Петровна взяла ваш класс! Такого талантливого преподавателя днем с огнем не сыщешь. Ее любая школа с руками и ногами оторвет!
Тут Раиса Андреевна вспомнила недобрым словом методичку с ее пунктом о самоуправлении и самостоятельности. Вот к чему эта самодеятельность может привести. К хаосу! После чего она отпустила Юлю и вызвала Комарова. Ей казалось, что стоит немного надавить на этого парня, как он не выдержит и выдаст зачинщика. Было в нем что-то хлипкое: какой-то беспокойно бегающий взгляд, желание угодить сильному. Но и здесь ее постигла неудача. Комаров ежился, потел, бледнел и заикался под ее леденящим взглядом, но твердил свое:
– Да не знаю я ничего. Чес-слово, Раиса Андреевна. Да кто его знает, кому это в башку упало? Все кричали. Обидно же было – «пары» ни за что схлопотали.
Отпуская его восвояси, Раиса Андреевна лишний раз убедилась, что совесть – надежный тормоз.
С Неделей дело обстояло еще хуже. Он таращился на нее, как говорит сейчас продвинутая молодежь, «держал глаза нараспашку», но ни одного путного слова она из него не вытянула: «Му да му, а что, почему – не пойму». Мальчишка медленно соображал, но это вовсе не означало, что он был глуп.
За ним потянулась вереница ребят: Кукушкина, Крылова, Шустов… Все твердили, что хотят, чтобы у них математику преподавала Ирина Борисовна. Где-то к концу шестого урока, когда была опрошена примерно половина класса, Раиса Андреевна не без черного юмора отметила про себя, что все ребята держатся, как пуговицы в незабвенной интермедии Райкина, – на смерть. То есть на вопрос: «Кто шил костюм, я вас спрашиваю?» – все, как один, в ателье отвечали: «Мы!»
И как ни хотелось Раисе Андреевне, а пришлось вызвать для беседы Белова, которого она собиралась выслушать после всех. Он появился в кабинете, как всегда подтянутый, аккуратный и невозмутимый. Эта уверенность, не по годам данная мальчишке, всегда раздражала Дондурей.
– Проходи, садись, – сказала она.
– Спасибо, я постою, – вежливо ответил Белов.
В кабинете возникла пауза. Раиса Андреевна смотрела на Белого пристально, словно хотела прочитать его мысли, но взглядом не подавляла. Еще не время.
А Сергей Белов в это время думал буквально следующее: «Если бы Дондурей упала в колодец – это был бы несчастный случай. Но если бы кто-то вытащил ее оттуда – это было бы преступлением». Он вспомнил бледное лицо Комара и его вопль, когда тот вышел из ее кабинета:
– Ребята, я в клочьях!
Туся Крылова была более многословна:
– Уставилась на меня своими ледяными рыбьими глазами. Зрелище кошмарное! Фильмы ужасов отдыхают!
За ней Борька Шустов невесело пошутил, что перед Дондурей белые акулы и те бледнеют. А Лиза Кукушкина, член школьной редколлегии, огорченно добавила:
– А мне знаете что сказала? Сказала: вместо того чтобы демарши устраивать, лучше бы газетой занялись. Три недели прошло, и ни одного выпуска.
В общем, достала Дондурей всех! Но так ведь знали, на что шли, когда прогуляли урок. Эти сорок минут они провели в сквере за школой. Он удачно располагался – из окон учительской не просматривался. Накрапывал мелкий дождик, ребята шумели, не замечая его. Нужно было решить главный вопрос: что делать дальше? И решили. Настаивать, чтобы Клаву от них убрали. Народ завелся основательно, но Белый-то знал, что среди своих все герои, а вот в кабинете завуча или на педсовете… Короче, он провел небольшую разъяснительную работу: мол, не тот случай, отката быть не должно – и закончил ее вовремя пришедшими на ум словами Клавы:
– В общем, прежде чем кто-то из вас пойдет на это в знак глупой солидарности или еще по каким-то соображениям, советую учесть все последствия этого поступка!
И тут Дашка, стоявшая напротив Белого, взглянула на него из-под зонтика и произнесла с задорными нотками в голосе:
– Как там у мушкетеров говорится? «Один за всех и все за одного!» Так и нам нужно действовать, когда на ковер вызовут.
Он в тот момент не сдержался, по-свойски ей подмигнул и сказал:
– Ага! Круговая оборона!
Вот они ее и держат – эту оборону. Дошла очередь и до Белого. С ним Дондурей, судя по всему, выбрала иную тактику: глазами не ест, держит паузу, стоя у окна, наверное, хочет, чтобы он прочувствовал всю степень своей вины. Пусть. Она молчит, и он будет молчать. Первым вообще невежливо начинать со старшими разговор, а отношения между ним и завучем с самого начала сложились хоть и прохладные, но вежливые.
– Ну что? Так и будешь молчать, Белов? Тебе нечего мне сказать? – наконец-то поинтересовалась Дондурей, усаживаясь за стол.
– А что говорить? Все же и так ясно. – Белый скучающе посмотрел на завуча.
Талдычили они ей, талдычили, что у них взаимная антипатия с Клавой, что в таких условиях не ученье, а мученье, но, видно, так до нее и не дошло.
– Разве? – Дондурей с досадой поджала губы. – Ну, допустим, вы решили сорвать урок, невзирая ни на что. Но откуда появилась эта дикая мысль заменить педагога? Казалось бы, взрослые люди, должны понимать, что не все желания совпадают с возможностями.
– А что в этом такого невозможного? – возразил с ходу Белый. – В прошлом году литературу нам сменили. Вела Нина Викторовна, потом Маргарита, а когда она в декрет ушла, нас опять Нине Викторовне подкинули. Да сплошь и рядом это происходит.
– Только не во вверенной мне школе! – Раиса Андреевна, потеряв терпение, стукнула кулаком по столу.
– Вам виднее, – равнодушно пожал плечами Сергей и добавил жестко: – Только вы должны знать: мы от своего не отступим.
– Что ж… – Раиса Андреевна посмотрела на него долгим взглядом. – Наша беседа оказалась весьма продуктивной и… – после секундной паузы последовало: – Полезной. Можешь идти.
В эту минуту раздался звонок с шестого урока. Белый расслабился: на сегодня неприятности закончены. Ребята только и ждут момента, чтобы разбежаться до завтра. Сейчас и он к Алиске побежит. Она ему уже три раза звонила на сотку, все спрашивала, как они там и кто уже побывал в «морозильнике». Напоминала, чтобы после уроков он был у нее. Но стоило Сергею взяться за ручку двери, как Дондурей бросила ему в спину:
– Что бы ты ни говорил, Белов, все когда-нибудь сдаются.
– Только не я!
Оставив за собой последнее слово, Белый вышел за дверь.
А Раиса Андреевна сцепила пальцы в замок, оперлась о них подбородком и всерьез призадумалась. После разговора с Беловым, который буквально бросил ей в лицо вызов, она наконец-то призналась себе в том, что упорно не хотела замечать на протяжении этих часов. Возникший в школе конфликт оказался намного глубже и серьезнее, чем она себе его представляла. Самолюбие ее было уязвлено, но тут уже было не до личных амбиций. Один прогул, пусть и всего класса – это, конечно, вопиющее безобразие, которое всколыхнет школу. Ну а если то же самое повторится завтра? Ведь завтра у десятого «Б» сдвоенная математика, да, не дай бог, дойдет до окружного начальства… При этой мысли рука Раисы Андреевны сама потянулась к телефону.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 22
