Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
Словом, человеческая дружба между лидерами и самое идеальное партнерство – не одно и то же. А Михайлов, Петров и Харламов были друзьями. И жертвы, приносимые партнерству, были для них почти неотделимы от жертв, приносимых ради сохранения дружбы. Дружбы отнюдь не идеалистической, ставшей фактом, немаловажным и для спортивной истории.
Годы и годы судьба Харламова становилась невольным испытанием этой службы. Его отделяли, его выделяли, ему отводили особое место. Правда, в сравнении с другими известными мастерами и Михайлова и Петрова тоже выделяли. Но не всегда найдутся силы для самообладания, когда высшая похвала адресована не тебе, а партнеру. У Михайлова с Петровым силы для этого всегда находились, раздражение, если и возникало, всегда закрашивалось юмором, никогда не изменявшим им при всей их горячности, вспыльчивости.
Партнеры относились к Валерию с некоторой снисходительностью старших к младшему. Словно у них, а не у него возрастная фора.
Наверняка и Харламов интуитивно понимал, что рост мастерства Михайлова и Петрова еще продолжается, тогда как на достигнутой им высоте расти все труднее. Во всяком случае, он чаще других не страшился заговаривать о конце карьеры и откровенно горевал на проводах выдающихся мастеров: «Скоро и моя очередь придет…» С другой стороны, всем, вероятно, приходят такие мысли в голову, но они из суеверия их скрывают. Он же, Харламов, непостижимый на площадке, в жизни обычно был распахнут настежь.
Всеобщая любовь никогда не делала его суетливым, как нередко происходит с известными людьми. Хотя и в скромность никогда не играл.
…Был, правда, случай, когда он заметно обрадовался выраженной ему окружающими любви.
Перед собранием – встречей с новым для армейцев и сборной тренером, готовым предложить всем, невзирая на лица и прошлые заслуги, повышенные нагрузки и ответственность, Харламов, встревоженный внутренне, а внешне подчеркнуто беспечный, забежал на минуту в здание городского аэровокзала. Его узнавали, ему улыбались, оборачивались вслед. Обрадовались встрече улетавшие куда-то футболисты, среди которых были уж самые громкие имена. Пошутив с Ириной Родниной, он пошел дальше, не скрывая от спутников улучшившегося настроения: «Все меня любят».
Борис Михайлов
Харламов – воспитанник клуба. Видели парня много раз на тренировках, примелькался. Честно говоря, никак его не встретили – ни горячо, ни прохладно. Уж стольких игроков с нами перепробовали, а никак наша тройка не могла устояться. Показался, не показался он нам – мы тогда так не рассуждали. Мы были молоды и честолюбивы, думали только об одном – закрепиться в основном составе. Новичок был тогда для нас не Валерой, не другом, а лишь кандидатом в партнеры.
Но вот мы начали играть вместе и поняли: игра пойдет. И мы так определили, и тренеры. И дело тут не в первом же результате. Результат был, можно сказать, самый плачевный. Играли мы первый матч с Харламовым в октябре 1968 года в Горьком на стадионе автозавода. И проиграли – 0:1. ЦСКА вообще редко проигрывал, а с таким футбольным счетом и подавно. Казалось, за такую беспомощность в атаке тренер уж точно разгонит нас. Но не разогнал. Или лучшего варианта звена у него в тот момент не было, или увидел, что мы можем и должны заиграть, кто знает? Но точно то, что были мы все трое «на скорости», могли много бегать. Все трое хотели и – главное – любили играть в хоккей. Не трудиться на льду, а именно играть. И как только почувствовали, что игра у нас ладится, как только научились чувствовать товарища, интуитивно угадывать его следующий ход, стали получать мы от игры истинное удовольствие.
В игре наши «я» растворялись в тройке, и это тоже было радостно. Знаете, это очень острая радость – радость полного взаимопонимания. Даю слово, нам было абсолютно безразлично, кто забрасывал шайбы, лишь бы тройка записывала на свой лицевой счет как можно больше…
Валера забил двести девяносто три, Володя Петров – триста шестьдесят две, а я – четыреста двадцать семь. А по голевым передачам Валера был среди нас на первом месте. И уже одно это качество делало его необыкновенно ценным игроком для тройки. Мы ведь редко сольные голы забивали, больше после комбинаций, в которых последняя голевая передача стоит не менее гола, а порой и больше. Можно смело сказать, что в нашей тройке тотальный хоккей существовал много раньше голландского тотального футбола.
И, наверное, естественно, что наше тотальное товарищество на льду сделало нас друзьями и в жизни…
Поддержали нас и защитники Виктор Кузькин и Владимир Брежнев. Они были опытнее нас. Много полезного подсказывали. И играя с ними, мы за свой тыл не опасались, смело мчались вперед. Наверное, обратили внимание, еще с той поры у нас Петров всегда больше впереди играл, в отличие от других центральных нападающих. Его позже за это критиковали. Но действовал он не потому, что ленился или не успевал в оборону, а просто так у нас уже сложилась комбинационная игра в нападение.
Владимир Петров
Впервые с Харламовым играли мы в Горьком в октябре 1968 года. Проиграли тогда – 0:1. Но постепенно наладилось дело. У нас как-то так получилось, совместимость чисто человеческая была гигантская. И по манере игры дополняли друг друга. Валера виртуоз, ловкий, как чертенок, на клочке льда мог двух соперников обыграть, да еще лбами столкнуть. Борис Михайлов – резкий, колючий, всегда на воротах – забить, добить, затолкнуть шайбу готов в любую секунду. И я – с фигурой, мы раньше других стали силовую борьбу сами искать, с «ходом» – еще от русского хоккея.
У Валеры дриблинг, конечно, был еще, когда он в Чебаркуле играл, да кто его там из тренеров мог видеть?..
Втроем заиграли мы лихо, много забивали.
Тарасов «двинул» нас в сборную. Влияние у него в ту пору было огромное. Правда, так же легко мог и «задвинуть».
Дебютировали мы на московском декабрьском международном турнире. С 1 по 4 декабря в Лужниках в один круг играли две советские сборные, национальная команда Финляндии и любители, слегка разбавленные бывшими профессионалами вроде защитника Боуэнса из Канады. Мы были во второй сборной, которой руководили В. Егоров, А. Кострюков, И. Эшлтейн. Первой сборной, где тоже было немало дебютантов, мы уступили – 2:5, с финнами сыграли вничью – 2:2, а канадцев обыграли – 4:3, причем все четыре шайбы наше звено забросило…
На московском международном турнире мы свою репутацию перспективных хоккеистов подтвердили, и нас включили в состав сборной в турне по Канаде. Валера сыграл тогда все матчи. А мы с Михайловым по игре пропустили. Для нас это была отличная школа хоккея. Как-то сразу мы усвоили, что с канадцами надо играть по принципу один – за всех и все – за одного. И в острые моменты друг друга в обиду не давать. Нагрузки физические, конечно, были большие: много матчей да еще постоянные перелеты, переезды. Мы выдержали все это достойно и, понятно, обрели уверенность в своих силах. Да и тренеры после этого в нас меньше сомневались.
В декабре 1968 года всю тройку Михайлов – Петров – Харламов вызвали во вторую сборную СССР на международный московский турнир, который впоследствии стал называться турниром на приз газеты «Известия». В матче с командой Канады, выигранном нашей сборной со счетом 4:3, все шайбы забросила их тройка, поэтому сразу после турнира их пригласили уже в основную сборную Советского Союза на две выставочные игры с Канадой.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
