Приметив, что Релкин внимательно прислушивается к их разговору, Бирч обратился к нему:
– Ну а ты, драконир? Небось, поднакопил деньжат за время службы в легионах?
Релкин сжал губы.
– Действительно так, сэр. У меня есть акции, а также доля в некоторых торговых объединениях.
– Клянусь Рукой! – воскликнул Бирч.
Шон Пиггет да и все прочие просто вытаращили глаза, слыханное ли дело, чтобы драконопас рассуждал о таких материях. Эвил Бенарбо хрипло хмыкнул:
– Вы только гляньте, какой он у нас умник. Драконопас Релкин, откуда ты вообще узнал о таких вещах?
– Драконопасов поощряют к тому, чтобы они вкладывали свои деньги, сэр.
– А, так это политика командования легионов?
– Да, сэр.
– Ну и дела! Драконопас – инвестор! А ты что на это скажешь, Макумбер?
– Я всегда учил их экономному и бережному обращению со всем, что у них есть.
– Что ж, похоже, мастер Релкин усвоил твои уроки, – промолвил Пиггет.
– Ба! – прервал его Хэйлхэм. – А что ты скажешь насчет воришки Пиксина? И того… забыл, как его зовут. Который в прошлом году украл теленка прямо из моего овина.
– Нынешние мальчишки все как один воры. Какие из них вкладчики? – проворчал Бирч.
– Нет, Макумбер, – не унимался Бенарбо, – что ты все-таки скажешь насчет этого Пиксина? Сперва он попался на краже яблок, потам стащил свечи, а дальше что будет? Золото?
– В душе они неплохие ребята, – отозвался Макумбер. – Просто много недополучают в жизни, дома у них нет, любовью обделены, карманной мелочи, и той, почитай, в глаза не видят.
– Да ты просто балуешь их, Макумбер. Попробуй скажи, что это не так.
– Эвил прав, – заявил Бирч. – Пора с этим кончать, Макумбер. За пять лет пятеро твоих драконопасов побывали в тюрьме.
На какой-то миг они совсем забыли о Релкине. Тот обернулся и оказался лицом к лицу с фермером Пиггетом.
– А знаешь, парень, мы ведь ездили в Марнери на твои похороны.
Релкин улыбнулся. Он слышал о своих похоронах – одной из церемоний, проведенных в связи с открытием монумента павшим при Эйго.
– Прошу прощения за то, что вам пришлось ехать в такую даль попусту.
– Нечего извиняться. Хорошо, что мы там побывали. Туда съехалась вся страна. Аубинасцы, и те стояли к плечом к плечу со всеми. Увы, когда живешь в спокойном, благодатном крае, легко забыть о том, что своей безопасностью мы обязаны героизму таких ребят, как ты, и драконов вроде Хвостолома.
– Рад слышать такую похвалу, мастер Пиггет, – сказал Релкин.
– А я был особенно рад услышать, что мы ошиблись, списав тебя со счетов. Нам следовало бы знать, что Хвостолом и его драконопас выживут даже на Темном континенте.
– Вообще-то, могу вас заверить, дело и вправду шло к нашей гибели, Я воззвал к старым богам, хотя и не знаю, слушают ли они людей, как в древности.
– Вот ведь чертенок, – проворчал Томас Бирч. – Забудь ты этих старых богов. Нет никаких богов, кроме Матери. Не было и не будет во веки веков.
– Так учат в храме, мастер Бирч, – сказал фермер Пиггет. – Но мы благодарны тому, кто вернул наших молодцов домой, будь это боги или Великая Мать. За это грех было не выпить.
Глава
седьмая
елкин собрался было незаметно ускользнуть, но Айнор Пиггет настоял на том, чтобы выпить в его честь. Затем торговец Джоффи предложил тост в честь Стодевятого марнерийского драконьего эскадрона. Выпили и за это.
– Хотелось бы знать, мастер Релкин, что ты собираешься делать, когда выйдешь в отставку? – поинтересовался фермер Пиггет.
– Тут нет секрета, сэр. По выходе в отставку мы планируем осесть на земле. Я даже знаю где.
– Вот как, – хмыкнул Пиггет. – Замечательно. А твои сбережения, надо полагать, тебе в этом помогут?
– Думаю, да. К тому участку, который полагается нам за службу, мы намерены прикупить столько земли, сколько сможем. В долине Бур земля пока еще дешева. Почва там хорошая, но река порожистая, вниз по течению не спустишься. Мы расчистим пустошь и станем продавать пшеницу горным племенам, сами горцы на своих холмах выращивают только овес.
– Да ты, я гляжу, все продумал, – сказал Пиггет.
– Да, сэр. Я случайно узнал, что Имперская Инженерная Служба планирует сделать реку Бур судоходной. Устроить систему шлюзов, и все такое. Тяжелые грузы можно будет сплавлять по стремнинам у Рычания Льва.
– Ого! Коли так, вы там устроитесь весьма…
– Хочется в это верить.
– А не подумывал ли ты о женитьбе, драконир Релкин? – спросил Хэйлхэм.
– О да, мастер Хэйлхэм. По правде сказать, я уже обручен. С одной молодой леди из прекрасной семьи на юге Кенора.
– Правда? Ну-ну, а можно нам узнать имя этой юной особы?
– Разумеется. Ее зовут Эйлса, дочь Ранара из клана Ваттель.
– Того самого клана, что защищал Сприанский кряж?
– Того самого, сэр. Эйлса тоже была там в тот день. Она сражалась рядом со своим отцом до самого конца.
Услышав такое, фермер Хэйлхэм вытаращил глаза.
Неожиданно за дверью послышался шум, и внутрь ввалились братья Паулер, Хэм и Ригон. То были здоровенные парни с кудлатыми шевелюрами и обгоревшими докрасна лицами. Целые дни они проводили в холмах, ухаживали за овцами. Сейчас они выглядели растерянными и огорченными. Когда оба здоровяка подошли к стойке, стало видно, что у Хэма слезы на глазах.
– С овцами беда, – прохрипел он с болью в голосе.
– Что случилось? – спросил Пиггет.
– Сорок, если не пятьдесят, овец разорваны на куски.
– Ты хочешь сказать – разрублены.
– Именно разорваны, словно их перекручивали и рвали голыми руками. Какие-то гиганты, может быть тролли.
Все охнули. Злобных троллей в Голубом Камне опасались давно, с тех пор, как Борганский барон нанял этих тварей себе на службу. Некоторые из них сбежали в горы, и вернуть удалось не всех.
