Эта картина никогда не сотрется в ее памяти, потому что после того дня кажется, будто все покатилось под откос.
Линда кладет в холодильник бутылку «Дом Периньон». Потом начинает возиться с блендером, чтобы приготовить крем из лесных ягод: последний штрих для украшения десерта. Нажимает кнопку на максимальной скорости, и бесчисленные кусочки клубники, ежевики и малины разлетаются во все стороны по белой столешнице кухни; несколько штук оказываются даже в ее волосах.
– Черт, крышка! – кричит Линда, не выключая блендер и беспомощно уставившись на мебель, забрызганную красной пенистой жидкостью. – О боже, какой кошмар! Единственный на свете дурацкий блендер, который включается без крышки!
Она закрывает лицо руками и через несколько секунд вспоминает о том, что надо нажать кнопку выключения. Вдруг ее пробирает неконтролируемый смех. Линда начинает безудержно смеяться своим серебристым смехом, как девочка, которая вытворила очередную шалость. Аккуратно вытирает столешницу губкой, не переставая хихикать.
Видел бы ее сейчас Томмазо! Этот Лорд Совершенство, у которого в ящике ровно сто тринадцать трусов, сложенных, как по линейке, а на вешалке висят пятьдесят шесть фирменных рубашек, строго по цветам; человек, который внимательно осматривает собственные гениталии в зеркале, в то время как финансовая аристократия Европы пытается вынести ему мозг.
– Все построено на негласных договоренностях, любезно оказанных услугах, – признался он Линде однажды утром, когда она завязывала ему галстук.
Секрет его работы в том, чтобы, сказав слово, не скомпрометировать себя, а сделав что-либо, не оставить следов. Похоже, этот подход стал основой и личной жизни Томмазо, думает Линда, кладя губку на место. Но сегодня вечером она не будет об этом думать. Она хочет, чтобы все прошло идеально. Через несколько минут входная дверь открывается и затем мягко закрывается. Это он.
– Любимая, ты здесь? – Голос Томмазо громче обычного.
Замечательно: он в хорошем настроении.
– Я здесь, милый, – отвечает Линда, торопливо поправляя макияж.
Теперь она готова. Линда выплывает из комнаты. Она хочет, чтобы он увидел ее на кухне во всей красе. И в самом деле – едва она успевает надеть передник, как входит Томмазо.
– Сегодня мы ужинаем дома, – объявляет она и с победоносной улыбкой указывает на накрытый стол и готовящиеся блюда. – Я все сделала сама. Для тебя…
Однако что-то не так, потому что, увидев, как она хлопочет, он вдруг сникает.
– Линда… – У него странное выражение лица человека, который угодил в ловушку.
– Что такое, милый, почему ты молчишь?
– Любимая, все просто замечательно… – он разводит руками, подносит руку ко лбу.
Линда догадывается, что он хочет что-то сказать, но не решается.
– Сегодня вечером… мы ужинаем с консулом Блази. Они с женой уже ждут нас в Eleven.
В одно мгновение все ее фантазии о страстной ночи и о том, что они наконец-то побудут наедине, разрушены. Все растворилось в перспективе встречи с консулом и его женой, которые в воображении Линды уже раскланиваются в церемониальных поклонах.
– Как это? И ты говоришь мне об этом сейчас? – Линда не верит своим ушам. – Хотя бы раз ты не можешь отказаться?
Томмазо качает головой.
– Они пригласили нас после обеда, и я не мог отказаться… прости, я не знал, что ты занята, поэтому не…
– Вот видишь, в том-то все и дело: ты принимаешь меня как само собой разумеющееся. Даже не удосуживаешься предупредить! И что, по-твоему, я должна ответить? – Линда начинает постепенно выходить из себя.
– Любимая, ну прости, что не узнал у тебя заранее, сможешь ли ты. Но я надеюсь, ты понимаешь, что мы не можем отказаться в последний момент?
– Разумеется. А как же? Этикет – прежде всего!
Линда кидает в раковину губку, которую до этого нервно теребила в руках. Ее энтузиазм от приготовления ужина сменился злостью и разочарованием. Спазм будто завязал желудок в узел, Томмазо почувствовал ее состояние и пытается сгладить ситуацию, обняв ее.
– Линда, прости меня, но разве я мог себе это представить? Приготовление вкусных романтичных ужинов как-то раньше не входило у тебя в привычку, а? – шепчет он ей на ушко, слегка покусывая мочку и одновременно оглядываясь. – Я бы и сам предпочел остаться с тобой. Но взгляни на это с позитивной стороны: мы поужинаем по-королевски, шеф-повар – Жоаким Керпер.
– Ух ты, – произносит она совершенно без энтузиазма.
– А завтра, если хочешь, вечером мы с тобой уплетем все эти вкусности, – старается он ее усмирить, – ты ведь, насколько я вижу, еще не положила пасту в кастрюлю. – Он одаривает ее улыбкой, перед которой невозможно устоять, бросив беглый взгляд на запечатанную упаковку «косичек».
Потом, выдержав стратегическую паузу, разыгрывает последнюю карту.
– И я хотел еще кое-что тебе сказать…
– Нет, пожалуйста, – тут же перебивает его Линда. – Только не говори, что нам придется провести уикенд в их вилле на Синтре. Ну, пожалуйста! Только не это!
Она уже представляет эти «официальные» выходные, которые ей иногда приходится терпеть из-за его работы.
– На самом деле я хотел взять тебя с собой в Париж. Но если тебе больше нравится у Блази…
– В Па… Париж?! – у Линды нет слов. Что ж, ради такого можно даже простить его предыдущую выходку.
– Да, любимая. Мне нужно туда по работе, и я хотел, чтобы ты поехала со мной. Не могу же я поехать в самый красивый город на свете без самой красивой женщины на свете. Только представлю – сердце кровью обливается.
Он снова умолкает. Линда не может поверить. Что-то тут не так.
– Отель на Елисейских Полях, шопинг в лучших бутиках Маре и спектакли в Опера, – продолжает Томмазо.
Линда опускает глаза и строит гримасу.
– Но мне ничего не нужно, только побыть немного с тобой. Только мы вдвоем, и больше никто. И больше ничего!
– Я знаю, Линда. Именно поэтому я хочу, чтобы ты поехала со мной, – теперь он говорит быстрее, словно человек, которому не терпится поскорее заключить соглашение. – Обещаю, все будет именно так. Ты будешь чувствовать себя королевой. Я буду смотреть только на тебя. Но сейчас – сделай над собой маленькое усилие и согласись пойти со мной на ужин, пожалуйста. Всего несколько часов – и все, никакой трагедии.
Томмазо использует в отношениях с ней те же дипломатические приемы, что и на работе. Она это отлично понимает и высвобождается из его объятий.
– Ну, хорошо, я пойду на ужин, – отвечает она. – И совсем не потому, что ты пытаешься подкупить меня поездкой в Париж.
Эта девочка – крепкий орешек, и Томмазо понимает это с каждым днем все лучше. Но такой она ему нравится, и он уже не представляет жизни без нее.
