Книга Территория заблуждений. Какие ошибки совершают умные люди - Рольф Добелли

Фотограф Жак с понедельника по пятницу в разъездах. По поручениям модного журнала он курсирует между Миланом, Парижем и Нью-Йорком в бесконечных поисках самых красивых девушек и идеального освещения. В тех кругах он свой, ну и гонорар имеет соответствующий — он берет 500 евро в час. «Зарабатываю как корпоративный адвокат, — хвастает он перед другом. — А то, что у меня перед объективом, гораздо симпатичнее банкиров».

Жак ведет завидный образ жизни, однако в последнее время он стал задумчивее. Кажется, что между ним и модным сообществом пролегла какая-то тень. Эгоцентризм профессии стал вызывать отвращение. Иногда он лежит у себя на кровати, глядя в потолок, и тоскует по более осмысленной работе. Он хотел бы снова стать самоотверженным, сделать что-то для «улучшения мира», пусть самую малость.

И вот однажды раздается телефонный звонок. Это Патрик, его бывший школьный товарищ, сегодняшний президент местной организации по охране птиц. «В следующую субботу мы устраиваем ежегодный день скворечника. Мы ищем волонтеров, которые бы мастерили скворечники для особо редких видов птиц. Мы прикрепим их в лесу. Встречаемся в 8 утра. К полудню мы уже должны быть там».

Что должен ответить Жак, если ему действительно важно «улучшение мира»? Правильно, он должен отказаться. Причина проста: Жак зарабатывает 500 евро в час, а столяр — 50 евро. Поэтому было бы разумней дополнительный час поработать фотографом и нанять профессионального столяра, который за шесть часов смастерит скворечник в недоступном для Жака качестве. Разницу в 200 евро он мог бы жертвовать «птичьему союзу» (оставим налоги за скобками). Так он бы внес большую лепту в «улучшение мира».

Однако более вероятно, что Жак решит сам немного побыть плотником. Экономисты называют это volunteer’s folly — причуды волонтера; явление, весьма распространенное в Германии, где каждый третий принимает активное участие в волонтерских работах. А споры сторонников и противников волонтерского движения меж тем продолжаются, главный аргумент в них таков: когда Жак сам мастерит скворечник вместо того, чтобы заплатить за него столяру, он (Жак) отнимает у столяра работу, а значит — по-прежнему никакого вклада в «улучшение мира».

Таким образом, мы вплотную приблизились к щекотливой теме альтруизма. Существует ли он вообще? Не связан ли добровольный труд с личной выгодой? Так называемый «опрос добровольцев» немецкого федерального правительства однозначно показал: наиболее сильный мотив волонтеров — что-то вроде демократической потребности участвовать в общественной жизни. К этому прибавляется стремление к социальным контактам, развлечениям, новому опыту. Самоотверженность тут ни при чем, более того, каждый, кто чувствует хоть искру удовлетворения от добровольной работы, не может считаться настоящим альтруистом.

Итак, мы увидели, что, работая больше и отдавая часть денег, Жак мог бы оказать более действенную помощь. Добровольный труд станет осмысленным только тогда, когда он позволит применять профессиональные навыки. Например, если «птичий союз» планирует создать благотворительный фонд с фотографиями, которые может сделать только профессиональный фотограф, тогда Жак может либо сам сделать фото, либо, поработав час, отдать деньги союзу, который наймет на них модного фотографа.

Так считать ли Жака глупцом, если он вызовется работать столяром? Отнюдь. Из волонтерских причуд существует исключение — действительно знаменитые личности. Если можно сфотографировать, как Боно, Кейт Уинслет или Марк Цукерберг мастерят скворечники, убирают пляжи, загрязненные нефтяными отходами, или помогают жертвам землетрясения, то помощь соответствующему делу будет за счет неоплачиваемой известности. Жак должен критически взглянуть на себя: звезда ли он на самом деле или все-таки просто хвастун. То же самое в равной степени относится как ко мне, так и к вам: пока люди на улицах не начнут постоянно оборачиваться в вашу сторону, вам следует отклонять добровольный труд, а вместо него жертвовать деньги.[35]