— Сними мне рубашку, — приказал он охрипшим от желания голосом.
Когда рубашка упала на пол, он наклонился и мучительно медленно расстегнул пуговицы на ее рубашке.
— О Боже, ты такая красивая!
Грег притянул ее к себе. Потом наклонил голову и прошелся языком вокруг соска. Она со стоном прижала к себе его голову, умоляя, чтобы он не останавливался.
Когда он обхватил сосок теплыми губами, у нее закружилась голова. Желание пронзило все ее тело, и она теснее прижалась, желая не потерять близости. Желая, чтобы это никогда не кончалось.
— Не останавливайся, — еле слышно прошептала она. — Не… останавливайся.
Он рассмеялся низким горловым смехом.
— Не дай мне остановиться, Мэри!
От его прикосновения у нее перехватило дыхание. Ощущение было восхитительным, дивным… Глаза у нее закрылись, все тело раскачивалось в такт какой-то волнующей внутренней музыке.
— Посмотри на меня, Мэри-Элен, — вторгся в ее фантазию голос Грега.
Она взглянула. Его губы были всего в нескольких дюймах от ее груди, карие глаза смотрели на нее твердым, как сталь, взглядом, и только внутренний свет показывал, какой жар он испытывает.
— Ты знаешь, кто я. Знаешь, что это я с тобой.
Когда она заговорила, ее голос дрожал.
— Я знаю тебя, Грег. Я узнаю тебя везде.
Он улыбнулся.
— Тогда узнай и это тоже, моя любовь.
Он опустился на колени и покрыл губами ее холмик, обдавая своим горячим дыханием нежную плоть.
Из горла Мэри вырвался стон, разнесшийся эхом по комнате. Мэри с трудом двинула ногами, прислонившись к столу, чтобы не упасть, и цепляясь пальцами за его плечи. Грег, прерывисто дыша, встал и обнял ее.
— Ты такая чудесная, так чутко отзываешься. — Он начал покусывать ей ухо.
Но Мэри не могла больше терпеть. Обнаженная, она сняла с него тренировочные штаны. Пора было получить удовольствие.
— Ты хотел какого-то необычного места, и ты получил его. Теперь твоя очередь, большой мальчик, — произнесла она, не подозревая, насколько удачным оказалось ее обращение.
Они оба улыбались.
Она нежно ласкала Грега, доставляя ему такие же удовольствия, которые он доставлял ей ранее. Резко выдохнув, он уложил ее на стол и вошел в нее. Когда они слились, оба закрыли глаза и замерли, наслаждаясь прекрасным чувством слияния. Руки его скользили у нее по спине и груди, при каждом прикосновении обдавая еще большим жаром. Все ее мысли, каждая клеточка были поглощены мужчиной, который был в ее объятиях, в ее сердце. В голове звонили колокола, тело наполнилось теплом, и ничего в целом мире не имело значения, кроме Грега.
Они финишировали одновременно.
Грег прислонился подбородком к ее голове, его дыхание было неровным и глубоким. Он крепко прижимал ее, не желая или не имея сил отпустить. И Мэри тоже не хотела отделяться от него. Она обвила руками его талию, положила голову ему на грудь.
Ее охватили умиротворение, спокойствие и нега. Никогда она не чувствовала себя такой спокойной, отдохнувшей и расслабившейся.
В ухе раздался его смешок.
— Это было потрясающе, — прошептал он с довольным вздохом. — Ты была потрясающей.
— Мы были потрясающими, — уточнила она, радуясь, что они одинаково думают, чувствуют и смеются; она была счастлива, что секс для них стал удовольствием.
— Когда мы сможем повторить? — он озорно улыбнулся.
— В любое время, когда будешь готов, — поддразнила она, ощущая себя желанной, сексуальной, понимающей и женственной.
— Сейчас, — заявил он, целуя ей кончик носа. — Только на этот раз у нас все будет медленно и легко, так, чтобы я смог насладиться каждой твоей клеточкой.
— Да? А если я сыта?.. — спросила она, сама удивляясь своей откровенности.
— Ты не хочешь? — Он посмотрел на нее с… неужели в его глазах была любовь? — Захочешь, только говори мне, что доставляет тебе удовольствие.
— Грег, я… — начала она. Но не смогла закончить свою мысль. От смущения она залилась краской. Как можно заниматься с мужчиной любовью, а потом испытывать смущение при обсуждении этого? Это было непонятно, но именно так и было.
— Знаю, — тихо ответил он. — Ты решилась, но не знаешь, что будет дальше? Я хочу пойти наверх и любить там тебя всю ночь.
— Значит, ты не устал? — она не знала, что еще сказать от волнения, желания вкусить неизведанное. Она была перед ним беззащитна.
— Я — нет, а ты устала. Или не хочешь?
Она почувствовала, как у нее снова зарделось лицо, и попыталась уйти от ответа.
— Я надеюсь, что это не повредит деловым отношениям.
— Теперь поздно это обсуждать. Лучше отведи меня наверх и делай со мной что хочешь.
— Имеешь в виду спать?
— Не торопясь заняться любовью, потом спать.
Мэри-Элен сдалась. Ей не хотелось портить сегодняшний вечер.
Они вошли в спальню, и вдруг, смутившись, она встала с одной стороны кровати, а он — с другой, но через секунду они упали на покрывало, не говоря ни слова, скользнули в постель и тут же очутились в объятиях друг друга.
На этот раз они занимались любовью долго и не торопясь. Беспокойство ушло.
Потом они лежали, обнявшись. Грег нежно поцеловал ее закрытые веки, довольно вздохнул и уснул. А Мэри-Элен еще долго смотрела в потолок и думала, чем кончится эта ночь любви. Может, она напрасно занималась с ним любовью? Острота желания прошла, но осталось чувство. Правильно ли она поступила? Эди была права. Зайдя так далеко, Мэри не могла не волноваться о последствиях.
Кто знает? — подумала она. Может быть, последствий и не будет?
Ты веришь в это, Мэри? — рассмеялся чей-то тихий голос.
Глава седьмая
На следующий вечер Грег пришел, держа в руках еще больше пакетов с едой. Выражение его лица было спокойным и добродушно-веселым. От одного взгляда на него у нее потеплело на сердце.
— Все в порядке? — спросила она, идя за ним в кухню. Целый день после того, как он рано утром ушел, она спрашивала себя, придет он или нет? Настроение у нее то падало, то поднималось. Она решила, что все-таки вела себя глупо: она влюбилась и теперь зависела от него — то ли он придет, то ли нет. И как ей теперь поступать?
— В одном пакете у меня еда, а в другом — проигрыватель для компакт-дисков, все самое лучшее для меня и моей девушки. Мы будем обедать и танцевать, — объяснил он, ставя пакеты на кухонный стол. — День был тяжелый, и мы заслужили эти маленькие удовольствия.
Ей понравились его слова. Это означало, что он тоже думал о ней сегодня. Так же как и накануне вечером, она задала самый простой вопрос, за которым не стояло никаких тайных мыслей:
