Освоившись, Рой двинулся в обход зала. Успокоившийся мозг работал привычно и четко, запоминая, вычисляя, сортируя информацию. Только на первый взгляд здесь царил хаос. Вот у окна группа людей, очень интересных людей, и надо бы к ним подобраться поближе, потому что менее всего они напоминают беспечных гуляк, и разговор у них идет явно не о дамских ножках… А вон там…
Рой совершенно отчетливо почувствовал себя так, словно получил мощный удар по печени и по голове одновременно. Это была она.
Ночная незнакомка стояла в дальнем углу зала и беседовала с кем-то, оживленно смеясь. На ней была греческая туника, в косы был вплетен дикий плющ, в руке она держала маску, как раз сейчас прикрывая лицо, но с тем же успехом она могла бы стоять, одетая в паранджу из бухарского ковра, — Рой узнал бы ее мгновенно. Изгиб шеи, точеные плечи, крохотное розовое ушко под золотыми локонами — все это он не мог забыть последние несколько дней, потому что не смог бы забыть никогда.
Как там говорила Карла? Каждый, кто хоть что-то из себя представляет, обязательно будет на балу у Бриджуотеров? Похоже, Карда права. Жива. Невредима, здорова и весела. А он-то изводил себя, представляя, как маленькое безжизненное тело вылавливают из Миссисипи, находят в лесу, обнаруживают на окраинах города… Эти картины были знакомы каждому копу, прослужившему не меньше десяти лет в криминальной полиции. Именно поэтому полицейские с трудом женятся.
Огонек смеялась, болтала и флиртовала напропалую. Рой стиснул зубы, пытаясь с помощью гнева подавить острую волну возбуждения, всколыхнувшуюся в нем. Черт! Так она жива и здорова! Ну так он ей покажет!
Он больше не был Роем Доннери, не был и Роем Доннеллом. По паркету скользил хищной походкой корсар, чей пышный плюмаж ниспадал на широкие плечи, и чья могучая жилистая рука не на шутку стиснула рукоять короткой шпаги. Девушка вскинула глаза и увидела его. Бледность залила ее лицо мгновенно, точно на него накинули белый платок, и розовые губы судорожно приоткрылись, ловя воздух.
Рой шел и не спускал с нее глаз. Одна часть его души страстно желала Огоньку немедленно удрать куда подальше, потому что гнев затопил другую половину души до краев. Однако к ней подошли новые собеседники, и она осталась на месте. Рой подошел так близко, что уже чувствовал аромат жасмина… Этот аромат до сих пор не выветрился из его спальни…
Он склонился над маленькой ручкой, холодной как лед, и прошептал так тихо, что слышала только она:
— Память возвращается? Вернее, уже вернулась.
— Простите, сэр, я не понимаю…
— Я говорю, память вернулась к вам.
— Я действительно не понимаю…
— Я объясню.
С этими словами он потащил ее за собой. Она уперлась с неожиданной силой и произнесла в высшей степени вежливо:
— Я думаю, вы просто ошиблись, сэр Пират!
— А я так не думаю, Принцесса!
— А я говорила, не смей называть меня Прин…
Теперь шелковая маска служила ей чем-то вроде щита, потому что в блестящих глазах плеснул страх. Она вся дрожала. Рой усмехнулся и взял ее под руку.
— Пойдем, Принцесса. Надо поговорить.
Он увлек ее за собой, все еще пылая гневом и желанием… Сделать что? Вот этого он, честно говоря, и сам не знал.
Они вышли рука об руку в сад, тихий, почти безмолвный по сравнению с шумным залом. Безмолвна была и девушка рядом с Роем. Они молча шли по аллее, и Рой все меньше понимал, куда именно они идут, пока не увидел небольшую статую Купидона. Вокруг росли кусты жасмина, и лучшего места для укрытия на свете не существовало. Здесь Рой развернул девушку лицом к себе и прорычал:
— Ну так что, Принцесса! Что на этот раз? Во что сыграем сегодня?
— Это… это не игра!
— Да ну? Правда? А что? Понимаю, маленькое приключение. Жизнь так скучна, все балы да балы, подцепим лучше простого парня, которому можно впарить бредовую сказочку, похлопать голубыми глазками, попользоваться им, а затем вернуться к своим балам и деньгам!
Теперь она вспыхнула и торопливо заговорила:
— Господи, нет, конечно, нет! Ты не понимаешь! Я вовсе не хотела…
— Ты хотела поиграть со мной, поиграла и бросила, вот и все, что я понимаю.
— Нет! То есть, так получилось, но на самом деле я…
— Белая и пушистая! Знаешь, что я пережил за эту неделю? Я думал, ты погибла, ранена, тебя кто-то обидел, думал, что ты попала в беду! Чего только не думал! Почему ты так ушла?
— Я… я все вспомнила. Я вспомнила, а ты спал, а я… я подумала…
— Ты подумала…
— Нет, не так… я не подумала, а испугалась. Я решила, что лучше будет удрать и никогда больше с тобой не встречаться.
— Вот значит как! Значит, сделаем вид, что ничего не было? Так, что ли?
— Так будет лучше.
Он провел пальцем по ее нежной щеке, коснулся уголка полураскрытых губ. Усмехнулся, почувствовав, как она подалась ему навстречу.
— И ты сможешь забыть это, Принцесса?
— Да…
Рой провел рукой по ее шее, по плечам…
— И это?
— Да.
Опустил руку ниже, лаская напрягшуюся грудь, твердые соски, проступившие сквозь тонкую ткань…
— И это?
— Да.
Он подхватил девушку за бедра, слегка приподнял, тесно прижал к себе, чтобы и она почувствовала, как возбуждено его тело, начал ритмично покачивать ее на себе, не чувствуя ее веса, заводясь все больше…
— Ты помнишь, как я целовал твою грудь?
— Пожалуйста…
— Ты кричала, когда я ласкал твои бедра…
— Не надо…
Он наклонил голову и провел кончиком языка по ее груди.
— Не надо чего? Мучить тебя? Или доставлять наслаждение?
— Я не могу…
— Можешь, еще как можешь. Для этого надо просто открыть свой хорошенький лживый ротик и сказать «да». И все повторится.
— Почему ты это делаешь?
— Потому что!
С этими словами он сорвал легкую ткань с хрупких плеч и впился губами в ее сосок. Девушка запрокинула голову и испустила тихий и блаженный стон, а затем с силой притянула его к себе, и их губы слились в яростном поцелуе.
Бешеные запахи южной ночи, магнолии, мирта и жасмина накрыли обоих благоуханным туманом, задурманили головы, выпустили на волю все тайные страсти и желания. Губы сливались с губами, языки свивались в томительной и сладкой битве, тела плавились от прикосновений и кровь шумела в ушах все громче и звонче. На секунду Рой выпустил ее из объятий — только для того, чтобы разорвать на груди рубаху и прижаться к девушке вновь. Ее туника совсем сползла с плеч, и губы Роя беспрепятственно ласкали маленькие груди, нежный живот, плечи и руки.
