Доктор Ламуан, одетый в бледно-серый костюм, с безупречно повязанным галстуком, вышел из машины и по садовой дорожке неспешно направился к дому. Валентина заранее отворила входную дверь, услышав, как остановилась машина, из чего он заключил, что она с нетерпением ждет вестей о своей подруге.
— Мисс Бледон хорошо провела ночь, — сообщил он. — Она крепко спала.
— С помощью успокоительного? — предположила Валентина.
Он кивнул:
— Местный врач согласился со мной, что она нуждается в небольшой дозе наркотиков. Она уже много месяцев жила в постоянном нервном напряжении, а теперь, оказавшись в родном доме, перестала сопротивляться чему-либо. Она даже без звука согласилась остаться там, где сейчас оказалась.
— Но как она может, ведь это дом Ричарда! — вырвалось у ошеломленной Валентины. — А как же его невеста и ее мать? Что они подумают?
Он пожал плечами:
— О, они вряд ли заметят ее присутствие. Особняк просторный, полон прислуги, которая снует повсюду. Пребывание мисс Бледон в доме нисколько не помешает Ричарду. Не повредит это и ей, потому что, как я понимаю, Бледонс-Рок — единственное место в мире, где ей хотелось бы оказаться.
Валентина молчала, казалось целиком поглощенная созерцанием мощенной плиткой дорожки, которая вела к коттеджу.
Ламуан вывел ее из задумчивости, спросив:
— Можно мне войти? У вас такой милый домик… уютный. Мне все здесь нравится: и ваши цветы, и то, что стены домика толстые, а окна небольшие. Все они выходят на море?
— Те, что в задней стороне дома, смотрят на садик. Он небольшой, но в нем приятно уединиться. — Она отступила от двери и пригласила: — Пожалуйста, заходите, доктор. Извините за беспорядок, но сегодня утром мне все приходится делать самой.
— По-моему, у вас идеальный порядок, — отозвался он, когда она провела его в небольшую гостиную.
Она поняла, что он коллекционер, когда его глаза вспыхнули при виде жадеитовых кошек и инкрустированного перламутром шкафа.
— Очень симпатичные, — заметил он, рассматривая одну из фигурок. — Дорогие. Надеюсь, вы запираете на ночь окна… А эта вещь — он взял одну из ее работ, бронзовую головку мальчика, — просто великолепна. — Он вопросительно посмотрел на Валентину, — Ваша собственная работа?
— Да, — ответила она.
— Да вы настоящий скульптор!
Ламуан продолжал расхаживать по комнате, изучая всю остальную обстановку, но Валентине не терпелось завести разговор о том, что должно было занимать мысли их обоих, раз уж он оказался у нее дома, — а она не льстила себя надеждой, что он пришел, чтобы увидеть ее. Ведь он считал, что люди, встретившись, расходятся, как корабли в ночи.
— Доктор, — позвала она его.
Он тут же обернулся, чуть усмехаясь.
— Поскольку мы познакомились на приеме, где рекой лилось спиртное, а не в больничной обстановке моей приемной или какого-нибудь аналогичного места, не считаете ли вы уместным называть меня просто Гастоном? — спросил он.
Она замялась, а потом парировала:
— Когда я предположила, что мы можем когда-нибудь встретиться, вы не высказали пожелания, чтобы это сбылось.
Он засмеялся своим негромким, дразнящим смехом:
— Будет вам! Я вовсе не хотел вас обидеть, к тому же шансов на нашу встречу было очень мало. В то время я посчитал такую возможность весьма сомнительной.
— Да, вы действительно сказали, что мне вряд ли потребуются ваши профессиональные услуги. Но если бы вы захотели снова меня увидеть, могли бы попросить мой номер телефона или что-то в этом роде.
Он подошел к ней, взял ее за плечи и насмешливо сказал:
— Если вы продолжите разговор в таком же духе, я начну подозревать, что при нашей первой встрече произвел на вас неизгладимое впечатление.
Она вспыхнула — ох, как она ненавидела эту свою школьную привычку краснеть по всякому поводу! — и отвернулась. Она поняла, что он видит ее насквозь. И честно говоря, не могла понять, почему ее так раздражает то, что он не высказал желания увидеть ее снова. «Подобного рода досаду чувствуешь, когда после знакомства забывают твое имя», — уверила она себя.
— Какая нелепость! — воскликнула она, высвобождая свои плечи. И, старательно избегая его взгляда, добавила: — Не думаю, что отныне мы будем чаще встречаться: вряд ли такой занятой человек, как вы, засидится в наших уединенных местах.
— А вот и нет, я собираюсь задержаться здесь на неделю по меньшей мере. Я заслужил отпуск. И люблю море. И мне понравился Бледонс-Рок!
— Но вы не будете лечить Роксану? Предоставите это доктору Юстасу?
— Мы будем наблюдать за ней вместе с доктором Юстасом. Мы с ним договорились об этом. Он — терапевт, а я — психиатр. У вашей подруги целый комплекс недомоганий.
Валентина с тревогой сказала:
— Она принимает какие-то таблетки… помногу. Я так и не добилась от нее, что это за таблетки и для чего они, но мне ужасно не нравится, что она их без конца глотает. Доктор Ламуан, вы знаете, для чего они?
— Гастон, — поправил он ее. — И не волнуйтесь по поводу этих таблеток, Валентина. Вашей подруге обеспечено, наконец, правильное лечение.
— Рада слышать это, — покорно проговорила она, провожая его к двери.
Легкий утренний туман рассеялся, день обещал быть ясным. Море мерцало, подобно алмазной пыли, в солнечных лучах, а небо дышало жаром, что сулило знойный полдень. Валентина подумала: «Как хорошо было бы прокатиться, рассекая шелковую гладь моря на быстроходной моторной лодке Ричарда, а потом устроить пикник в полумраке какой-нибудь бухточки с пещерами у самой кромки воды!» Но ей надо было кое-что постирать для себя и Роксаны, потом предстояло приготовить себе обед, а после обеда — проведать Роксану.
Она скинула с себя свитер, и шелковая трикотажная блузка обрисовала ее небольшую, но красивой формы грудь.
— Надеюсь, вы все с утра искупались, — сказала она. — Ричард большой любитель поплавать.
— Да, чего не скажешь о мисс Йоргенсен, — отозвался Ламуан. — Но он обещал прокатить ее на машине после обеда. Ричард прислал меня к вам с особым поручением. Он просил передать его просьбу, чтобы вы собрали чемодан и поехали со мной в Бледонс-Рок.
На какое-то мгновение Валентина ощутила радостное волнение, но, покачав головой, ответила:
— Было бы бессовестно так обременять Ричарда, которому и так уже навязали Роксану. К тому же я не могу взять и заколотить свой дом…
— В таком случае вы поедете туда со мной на обед.
Уголки его губ приподнялись в усмешке, в глазах промелькнуло странное выражение. Он легко коснулся рукой ее плеча.
— Я подожду, пока вы переоденетесь, — предложил он. — Посижу в вашем садике и полюбуюсь цветами.
