Ричард, скрестив руки на груди, строго смотрел на сына.
– Эй, подойди-ка сюда.
Кевин удивленно вскинулся (вероятно, отец не баловал его своими обращениями), в один миг детское лицо преобразилось, с него словно сошел налет наглости. А еще Сэм заметила страх. Опустились плечи, руки сами собой вынулись из карманов. Кевин нехотя поплелся к отцу, едва поднимая ноги, с виноватым выражением. Он сейчас был похож на кроху щенка, который идет на расправу к взрослой собаке. Только вот животные никогда не делают со своими детьми того, на что способен человек.
– Ты не ходишь в школу? – спросил Канинген-старший, когда сын подошел к нему.
Кевин, вероятно ожидавший нагоняя за какую-нибудь свою провинность, тут же сообразил, что отец звал его не за этим, выпрямился, расправил плечи и поднял глаза, словно в следующую минуту собирался с честью принять вызов на дуэль. Тонкие бескровные губы искривились в нахальную улыбку.
– Пап, ну что я там забыл?
Замечательный ответ, достойный ученика выпускного класса начальной школы: по возрасту Кевин в этом году как раз должен был закончить первую ступень образования.
– Не знаю, но эта женщина пришла, чтобы выяснить дальнейшие перспективы твоего времяпрепровождения. Ты объясни ей доходчиво, а то меня она не понимает.
– Ну, короче… – Кевин повернулся к Сэм и с издевательской ухмылкой выпустил сигаретный дым прямо ей в лицо. – Я решил, что школа для идиотов, а я сам всему научусь.
Сэм, которая, само собой, уже поняла, что эти двое не больше не меньше ломают перед ней комедию (причем она, вероятно, не первая, просматривавшая данное представление), начала свой диалог в этом спектакле с репрессивных действий, то есть просто выхватила у Кевина сигарету и кинула ее в бочку с дождевой водой, стоявшую рядом.
– Ты обязан ходить в школу, а ты, – Сэм обратилась к Ричарду, – обязан следить за тем, как у него это получается.
– Категоричная тетя. – Кевин скорчил рожу, призванную выразить уважение. – Пап, а давай скажем, что мы не знали.
– Перестань ломаться. – Сэм не заметила, как эти слова сорвались с губ, и, только услышав их, поняла, как глупо выглядит, препираясь с двумя шутами, которые, что называется, вошли в свои роли.
– Ого, пап, она еще и ругается. Давай окунем ее в бочку. Это, говорят, помогает. – Кевин, подмигнув отцу, кивнул в сторону бочки.
– А может, ты лучше сходишь завтра в школу? – Канинген-старший сделал строгое лицо. – А знаешь, сколько интересного и полезного…
– Ричард, перестаньте хоть вы кривляться, я пришла поговорить серьезно.
Однако и эти слова Сэм были проигнорированы. Кевин сейчас выглядел, точь-в-точь как на той фотографии. Белокурые жидкие волосы свисали потными прядями, целиком закрывая лоб. Запавшие щеки на бледном лице. И темные глаза, бросающие дерзкий вызов. И прямота. Нет, он не будет лгать и изворачиваться, он будет идти прямо. Идти и нагло улыбаться. Попробуйте сделать со мной что-нибудь, попробуйте, когда на моей стороне отец!
– Пап, куда мне в школу, я там нормальных детей такому научу! Ой, пап, нельзя.
– Да, тут ты прав. Видите ли, мэм, – Ричард делано развел руками, – мой сын совершенно правильно предположил, что общение с ним не пойдет другим детям на пользу. И я склонен разделить это мнение.
– Пап, я уверен, определенно так оно и будет. – Хитрые огоньки вспыхнули в глазах, какая-то особенная гордость загорелась в них, и неожиданно Сэм поняла.
Кевин готов делать что угодно, лишь бы это нравилось отцу. Сейчас Ричард дурачится и сын ему подыгрывает, но это вовсе не значит, что Канинген-младший в восторге от подобных действий. Он просто боится ударить в грязь лицом. Если бы отец сейчас велел ему собрать сумку и завтра тащиться в школу, Кевин с радостью выполнил бы это поручение. Выполнил бы так же охотно, как теперь кривляется. Лишь бы угодить отцу.
– Зачем ты это делаешь? – Сэм повернулась и решительно посмотрела на Ричарда. – Ты же видишь, что он повторяет за тобой. Зачем?
Канинген-старший пожал плечами и снова обратился к сыну:
– Так ты, значит, за мной повторяешь? Не повторяй больше. – Он пригрозил мальчику пальцем и многозначительно нахмурился.
– Перестань дурачиться, и он тоже перестанет. – Сэм не знала, как еще можно разговаривать в такой ситуации, так ее присутствие, можно сказать, игнорировалось.
– Послушайте, а кто вы, собственно, чтобы указывать мне, когда дурачиться, а когда нет? И вообще, я уже полчаса пытаюсь от вас избавиться. Более тупых женщин никогда не видел. А ты, Кевин?
– Пап, и я не видел. Может, она ненормальная? – Кевин изобразил ужас и спрятался за отца.
– Послушайте, я могу уйти, но это не избавит вас от проблем. Ричард, вашего сына не сегодня завтра заберут органы опеки. И тогда кривляться будет не с кем.
– Ну, тогда в этом отпадет всякая необходимость, потому что личности, подобные вам, заглядывают сюда исключительно из-за Кевина. Наконец-то меня оставят в покое.
Ричард говорил эти слова очень спокойным серьезным голосом, но от Сэм не укрылась реакция на них Кевина. Тонкие детские пальцы впились в рукав кожаной куртки отца, в глазах мелькнул ужас, теперь уже не поддельный, а очень даже живой, настоящий. Так, значит, вот чего боится наш взрослый мальчик. Нетрудно было догадаться. Конечно, он не хочет расставаться с отцом.
– Я это и тебе тоже говорю. – Сэм решила надавить на больное место. – Тебя заберут и отдадут другим родителям.
Мальчик, уже успевший напустить на себя важность, отцепился от рукава отцовской куртки и демонстративно достал из кармана джинсов пачку сигарет.
– И что?
Ну разумеется! Как ты стараешься выглядеть взрослым, особенно когда чего-то по-настоящему боишься. А ты боишься. Хороший способ защиты. Но только не ты первый и не ты последний, сколько подростков до тебя изобретали подобные велосипеды и потом пытались на них ездить! Но далеко-то не уедешь. Проблему нужно решать, а не бежать от нее.
Будь перед Сэм ребенок постарше, она непременно высказала бы все это вслух. Но перед ней стоял одиннадцатилетний белокурый мальчик, который бы в жизни не взялся за половину своих теперешних занятий, не попади в беду его отец. Нет. Он уже вдоволь хлебнул уличной жизни и давно бросил бы ее, стоило бы только Ричарду сказать: «Хватит!»
Чиркнула спичка, но Кевин не успел прикурить, потому что Сэм снова выбила у него сигарету.
– Черт, пап, она мне надоела, давай ее в бочку!
– Ты не слышал, тебя отправят в другой штат, где ты не сможешь видеться с отцом.
Но на этот раз слова Сэм не произвели на мальчика никакого впечатления, слишком хорошо он научился маскировать свои чувства. Но она-то знала, что детское сердце сжимается от боли и тоски, что Кевин на самом деле готов расплакаться.
