— Прошу прощения, мой господин, но наш великий султан велел немедленно доставить вас к нему во дворец, — Селим низко склонился перед наглецом.
— Что произошло? Отец заболел?
Девушке показалось, что в голосе Мехмеда послышалась странная радость.
— Прошу прощения, мой господин. Ваш великий отец, да продлит Аллах его дни, что-то узнал о ваших похождениях, — неторопливо заговорил Искандер, почтительно склоняя голову.
— И что из того? — Мехмед пытался говорить по-прежнему гневно, но в голосе его послышался страх.
Лали с трудом понимала, что происходит. Отчего Искандер ведет себя столь уважительно с евнухом, достойным мучительной смерти за свое преступление?
— Оскорбить Ибрагим-пашу — дурная шутка, мой господин. Прошу простить мне подобное предположение, Мой господин, но боюсь, что наш великий султан в споре между командующим флотом империи и своим старшим сыном выберет первого.
«Сын Баязида», — с ужасом подумала девушка.
— Надеюсь, дочь капудан-паши все еще невинна?
— Неужели ты думаешь, что я могла бы опозорить себя, отдавая евнуху то, что должно принадлежать моему будущему мужу? — Лали с удивлением услышала свой собственный голос.
— Ты хочешь сказать, что знала о том, кто я такой? — презрительно хмыкнул Мехмед.
— Я была уверена, что ты — презренный скопец. Ты сам заявил во всеуслышание, что лишен чести именоваться мужчиной, — Лали постаралась вложить в свой голос побольше презрения. Но, если быть честной, больше всего сейчас она презирала саму себя. Такого раскаяния девушке не приходилось испытывать. Что думает о ней эфенди? А Селим?..
— Значит, ты всего лишь издевалась над несчастным калекой? И часто ты проделываешь подобные шутки? — лицо Мехмеда исказила мерзкая ухмылка. — Запомни, маленькая дрянь: если я пожелаю, ты окажешься в моей постели уже завтра ночью. И страшись, если выяснится, что ты успела набраться опыта в стенах гарема, — прошипел он, сверля бедняжку испепеляющим взглядом. — Тебе лучше оказаться целомудренной, иначе даже твой отец не спасет тебя от наказания, которым карают шлюх.
— Моему отцу не придется защищать меня, — отрезала Лали. — Я никогда не лягу с тобой в постель! Кстати… — зло прошипела она, окидывая высокомерным взглядом обнаженное тело своего неудачливого соблазнителя. — А какое наказание ждет мужчину, забравшегося в чужой гарем?
Мехмед не успел ответить. В комнату, низко согнувшись, вошел стражник и, переминаясь с ноги на ногу, дрожащим голосом произнес:
— Мой господин, наш светлейший султан ожидает вас. Он гневается.
Мрачный, словно шайтан, шахзаде натянул на себя шаровары, кивком подбородка велел слуге подать халат и направился к двери. Уже на пороге он остановился и обернулся. У Лали перехватило дыхание, когда она увидела грозные молнии, бушующие в темноте глаз султанского сына.
— Не надейся, что последнее слово окажется за тобой, наглая девчонка. Ты мне заплатишь за обиду.
Щеки Искандера-эфенди побелели от негодования, губы искривились недоброй улыбкой — таким его Лали еще не видела.
— Прости, — девушка залилась слезами. — Эфенди, я не знала…
— Почему ты не позвала на помощь? — управляющий пристально вглядывался в ее лицо. — Ты надеешься стать его женой?
— Нет! — испуганно воскликнула девушка, по-детски вытирая ладошками слезы. — Стать женой сына султана заманчиво. Если не знать злой нрав этого чудовища.
. — Судьба двух жен шахзаде немногим лучше, чем обычных рабынь, — эфенди тяжело вздохнул. — О случившемся здесь знаем лишь мы с тобой, да еще люди Мехмеда. Поэтому я не стану сообщать Ибрагим-паше о том, что произошло. Не ради тебя, а ради самого капудан-паши. Если шахзаде сумеет оправдать себя перед Баязидом и после смерти отца придет к власти, то дни нашего господина будут сочтены.
— Эфенди… — жалобно зашептала Лали. — Я боюсь Мехмеда… Он обещал отомстить мне.
— Через пару дней возвращается Ибрагим-паша. В присутствии нашего господина шахзаде не осмелится вновь заявиться сюда, но в покое тебя не оставит. Твой приемный отец любит тебя и вряд ли захочет продать или подарить. Но если шахзаде пришлет сватов, Ибрагим-паша не откажет сыну султана.
— И что теперь делать? — губы девушки задрожали.
— Я подумаю об этом. Мне жаль тебя, моя птичка.
Лали ругала себя за беду, в которую оказалась втянута. Но самое главное — ей было нестерпимо стыдно перед Селимом. Почему? За эти несколько дней она едва успела парой фраз обмолвиться с ним. Так почему же ей кажется, что она изменила ему? Почему у него было такое сердитое лицо?
«Селим — слуга Мехмеда. Он покинул гарем вместе с шахазаде, и теперь я его больше не увижу!.. — с горькой обреченностью размышляла девушка, вспоминая, как несколько дней назад лежала в объятиях Селима. В тот день, когда он вытащил ее из пруда. — Интересно, если бы на месте Мехмеда оказался Селим? Стала бы я сопротивляться?.. Ах, если бы он решился вновь забраться в сад гарема!..»
Девушке очень хотелось плакать, но слез не было. Она еще не знала, что впереди ее ждут новые испытания.
15
В огромном зале под звуки тягучей музыки томно извивались полуобнаженные танцовщицы. Аромат многочисленных цветов, сливаясь с запахами благовоний, делал воздух душным и липким. Низкие столики вдоль стены с трудом выдерживали блюда с яствами и подарками. Неподвижные, как изваяния, евнухи стояли по обе стороны кресла хозяина.
По случаю приезда паши все женщины приоделись в свои лучшие наряды, чтобы понравиться хозяину и заполучить хотя бы одну ночь любви. Легкие цветные шаровары и короткие туники позволяли лицезреть полные груди, пышные бедра и тонкие лодыжки, на лицах наложниц лежал толстый слой краски. Но господин не обращал на них внимания и смотрел лишь на Лали. Впервые он не улыбался приемной дочери, а холодно рассматривал ее из-под густых бровей, и девушка дрожала от леденящего душу страха.
— Подойди ближе, — раздался голос Ибрагим-паши.
Лали послушно приблизилась и опустилась перед приемным отцом на колени, страшась наказания. Искандер-эфенди лично обработал лицо девушки мазью бодяги, и синяки от ударов бешеного шахзаде быстро исчезли. Но, возможно, кто-нибудь все же узнал о ночном происшествии и успел доложить паше?
— Я всегда любил тебя и считал дочерью, — щеки девушки коснулась ласковая рука приемного отца. — Но ты давно вошла в тот возраст, когда приходит время возлечь на ложе мужчины.
В центре висков девушки вновь запульсировала боль. Неужели Мехмед..?
— Я долго думал о тебе. И понял, что не могу расстаться с тобой.
— И я не хочу расставаться с тобой, отец! — надежда вспыхнула в сердце Лали.
— Ради тебя я сделаю исключение и не стану дожидаться, когда ты родишь мне сына. Через неделю ты станешь моей законной четвертой женой.
