Настежь распахнув окно, Элани высунулась наружу, высматривая возможные пути к бегству. Акт второй. Голая отвесная стена. Никакой крыши над подъездом, никакой водосточной трубы, никакого дерева под рукой. Вероятность того, что она разобьется, чрезвычайно высока. Плюс к тому – она совершенно голая. Элани представила реакцию Глории Клейборн, когда ее дочь обнаружат ночью мечущуюся по городу голую и лопочущую что-то невразумительное про тайного любовника-садиста. Мать четко дала понять, как ей важно, чтобы ее дочь не докучала ей снова. Она либо должна держать себя в руках, либо отправиться назад в сумасшедший дом.
Трудно было сказать, какая перспектива пугала ее больше. Гнев и презрение матери, сумасшедший дом или Марк, любующийся ее обнаженным, распластанным телом и поигрывающий лезвием кинжала.
Элани плеснула холодной водой в лицо, потом, подумав как следует, заставила себя успокоиться.
На этот раз она сумеет отстоять себя. Спасибо, Марк, за новую личность, но ей не хочется расставаться со старой.
Откинув волосы и расправив плечи, Элани двинулась в спальню; при этом полосы шелка, привязанные к лодыжкам, волочились за ней, как собачий поводок.
Эбби наколола на вилку равиоли с трюфелями и, отпив вина из бокала, попыталась сосредоточиться на том, что говорил Реджинальд, но он, осторожно погладив свою эспаньолку, вдруг замолчал на полуслове. Она не удивилась бы, узнав, что белокурые пряди над ушами – произведение рук его парикмахера, так неправдоподобно симметрично они были уложены в две откинутые назад волны. Вылитый Дракула, да и только.
– С вами все в порядке? – Баритон Реджинальда наполнился нежной заботой. – Вас словно что-то мучает.
– Разве? – Эбби попыталась собрать мысли воедино. – Да, действительно, скажите, а кто такой Людовик?
Реджинальд хмыкнул:
– Вы давно знаете Людовика, по крайней мере под псевдонимом Дови.
– О Господи! Вы имеете в виду, что это настоящее имя Дови?
– Людовик решил, что должен отрезать от себя прошлое, а с ним и имя, которое несет с собой саморазрушение.
– Но Дови никогда не…
– Бог с ним, с Дови. – Реджинальд придвинулся ближе и положил свою липкую розовую лапу на ее руку.
– Вы так прекрасны, Эбби, – проникновенно прогундел он, поднося ее руку к губам.
О, только не это. Такой жабе, как эта, она ни за что не позволит себя целовать. Она даже не будет ждать, пока подадут десертную карту.
Выдернув руку, Эбби быстро поднесла салфетку ко рту и вскочила.
– Благодарю за ужин, Реджинальд. К сожалению, мне пора.
Реджинальд побледнел.
– Как, уже?
– Пока. – Эбби улыбнулась ему ослепительной улыбкой и подозвала официанта: – Пожалуйста, пусть кто-нибудь вызовет мне такси.
– Но, дорогая, – Реджинальд схватил ее за руку, – что я такого сказал? Неужели я каким-нибудь образом обидел вас?
Отняв руку, Эбби двинулась к двери.
– Мне нужно домой, у меня голова разболелась – вот и вся причина.
Кафе «Жирасоль» располагалось на воде, и на улицу вел деревянный помост. К счастью, кругом было полно народу в этот ясный июньский вечер, и Эбби не грозила опасность еще раз пережить идиотскую ситуацию вчерашней ночи.
Реджинальд выскочил вслед за ней:
– Постойте же, я отвезу вас.
– Нет, лучше такси, спасибо, – твердо ответила Эбби.
– Но моя машина рядом. Подождите минутку. – Реджинальд полез в карман брюк, потом ощупал пиджак и наконец заглянул внутрь своего «БМВ». Ключи торчали в зажигании. Тогда он дернул дверцу, но она была заперта.
Эбби очень хотелось рассмеяться, но вместо этого она похлопала Реджинальда по плечу.
– Я знаю одного слесаря… Реджинальд недоуменно сдвинул брови.
– То есть?
– Прошлой ночью я не могла войти в свой дом. Позвоните по этому номеру: – Она сунула ему под нос свой большой палец. – Конечно, если вы не боитесь действовать по моей рекомендации.
Реджинальд вытаращил на нее глаза, затем перевел взгляд на мобильник и стал набирать номер.
Затаив дыхание, Эбби ждала, когда ему ответят.
– Алло? – произнес он наконец. – Я не могу открыть машину. Перед кафе «Жирасоль», на сходнях. Вы знаете это место? Да? И как быстро вы сможете приехать? Десять минут? Отлично.
Волна жара обдала ее. Такси уже на полпути сюда, а вместе с ним ее последняя возможность уйти от судьбы и поступить по-взрослому. Правда, слесарь будет страдать, его сердце будет разбито навсегда, но…
Но разве ей не хочется убедиться, что он и в самом деле просто такой супер? Или ей это только показалось минувшей ночью?
Десять минут тянулись словно вечность, и постепенно Эбби перестала обращать внимание на Реджинальда, она лишь следила за светом подъезжающих машин, надеялась, что Зан появится здесь до того, как прибудет ее такси.
Внезапно рядом с ними остановился блестящий черный внедорожник, за рулем которого сидел Зан. Заглушив мотор, он какое-то время сидел не двигаясь и с любопытством разглядывал Эбби.
– Какого рожна он ждет? – проворчал Реджинальд, и тут Зан наконец вышел.
Вздрогнув, Эбби откинула волосы назад и, отвернувшись, стала вглядываться в океан.
– Вы примете чек? – услышала она голос Реджинальда.
– Я предпочитаю наличность.
– Все случилось так неожиданно… Уверяю вас, мои чеки в порядке.
– Банк не обращает внимания на обещания, – твердо ответил Зан, и Реджинальд занервничал.
– Но у меня сейчас нет с собой сотни наличными. Будьте же благоразумны!
– Я и так благоразумен. – Зан был все так же спокоен. – Воля ваша – можете вызвать кого-нибудь еще, если хотите. Кстати, тут за углом есть банкомат.
Тихо ругаясь, Реджинальд отошел и вскоре скрылся за углом.
Облокотившись на деревянные перила, Эбби подставила горевшее лицо под бриз, дувший с океана. Она ощущала взгляд Зана на своей коже как физическое прикосновение.
– Это и есть та причина, из-за которой я не получил ваш номер телефона? – насмешливо спросил он.
Звук, который Эбби издала в ответ, был наполовину смехом, наполовину всхлипом.
– Ну разумеется, нет! Это всего лишь свидание вслепую. И потом, это не ваше дело.
– Может, вам лучше отказаться от таких свиданий? – предположил Зан.
Запах свежести, так выгодно отличавшийся от запаха сладкого одеколона Реджинальда, приятно возбуждал Эбби.
– Я не спрашивала вашего мнения.
