«Она решила, что я псих! — с ужасом подумал Родичкин. — Кровожадный маньяк, охотник за моделями». Ей и в голову не пришло, что он и есть ее половинка, человек, назначенный судьбой вытащить ее из этого гадкого модельного бизнеса и сделать просто счастливой женщиной. Самое ужасное, что он даже ничего не может объяснить: если вдруг он подойдет к ней, Инга до смерти перепугается и позовет на помощь. Родичкин понял, что угодил в собственную ловушку.
Но Родичкин и не подумал отступаться. Он по-прежнему продолжал дежурить возле ее дома, возле Дома моды Андреади, возле модельного агентства, да и вообще везде, где могла появиться Инга. Первое время она испуганно обходила его стороной, но, убедившись, что если он и псих, то тихий и без злых намерений, стала иногда садиться в его машину, особенно когда у нее не было времени ловить другое такси.
Его роман со звездой тянулся уже несколько месяцев. За это время Юра Родичкин узнал настоящую Ингу Скворцову, которая существенно отличалась от гламурной девушки с обложки. Живая Инга курила как паровоз и ругалась матом, иногда в стельку напивалась, иногда была безбашенно весела безрадостным кокаиновым весельем. И не реже двух раз в неделю ужинала с сомнительными, набитыми деньгами типами, после чего уезжала с ними в отель и частенько покидала его только под утро.
Иногда по вечерам к ней приезжал фотограф Роман Калугин, тот самый, который впервые посадил Ингу в Юрину машину. Он никогда не оставался у Инги на ночь: побыв немного, торопливо удирал, как преступник с места преступления. Родичкин ненавидел его и ревновал, обостренным чутьем безумно влюбленного он понимал, что Инга не равнодушна к этому парню. Почему же этот тупой бесчувственный баран не ценит своего счастья?! С другой стороны, Юрий радовался: в конце концов Инге надоест играть в одни ворота, ее чувства остынут, тогда-то она наконец-то обратит внимание на человека, который всегда будет рядом с ней.
Этот день был особенно удачным для Родичкина. Инга позволила отвезти себя из Дома моды Андреади сначала в рекламное агентство на Кропоткинской, а затем в «Натали». Родичкин предполагал, что намечались какие-то съемки, потому что следом за Ингой в агентство прикатил его главный соперник Роман Калугин. Родичкин терялся в раздумьях. Вряд ли Инга осчастливит его еще одной поездкой, и самое правильное сейчас покататься по городу, «побомбить». С другой стороны, сегодня Инга не отпускала его почти полдня, а это наводит на мысль: возможно, переломный момент в их отношениях близок.
В половине одиннадцатого вечера Инга вышла из агентства и направилась к его машине, как к своей собственной. Похоже, она окончательно успокоилась и считала Родичкина чем-то вроде персонального шофера. Кто-то из стайки девушек, куривших на ступеньках агентства, ее окликнул. Инга что-то сказала им в ответ, и из ее речи Родичкин сумел разобрать только: «Я оставила мобильник у Андреади». Инга открыла дверь его потрепанной «пежухи» и небрежно бросила:
— В Дом моды на Рождественке.
Родичкин послушно поехал. Главный вход в Дом моды Андреади был давно закрыт, ни одно окно не светилось, но Ингу это ничуть не смутило: она велела ему объехать здание кругом, вышла из машины и скрылась в арке, ведущей во двор.
Минут через пятнадцать Инга вернулась. Села в машину и скомандовала ехать в «Эгоист» — один из самых дорогих ночных клубов столицы. Родичкин, который в совершенстве знал ее распорядок, догадался: сегодня у Инги намечена встреча с очередным денежным клиентом. Как минимум часа два она проведет в клубе, значит, он вполне может поездить по городу.
…Проезжая мимо мастерской Андреади, он заметил Калугина, который голосовал на дороге. Родичкин не стал упускать шанс узнать, куда это собрался его главный конкурент, и услужливо притормозил.
— В Марьину Рощу, — бросил Калугин.
— Поехали.
Как и всякий таксист, Родичкин был неплохим психологом и сразу определил, что Калугин нервничает. Клиент лихорадочно барабанил пальцами по стеклу и беспрерывно курил.
— Куда в Марьиной Роще? — грубовато спросил Родичкин.
— Я покажу, — ответил Роман.
Возле недавно отреставрированного четырехэтажного дома с красной черепичной крышей Калугин велел остановиться. Местечко показалось Родичкину жутковатым: высокий забор из металлических прутьев, окна наглухо затянуты жалюзийными решетками, безлюдный парк. Чем-то дом неуловимо напоминал больницу или шотландскую гостиницу из черно-белых готических фильмов. Того и гляди, призрак появится! Знать бы, что понадобилось здесь Калугину…
— Слышь, брат, подождешь? — обратился Роман к водителю. — Я хорошо заплачу.
— Ну, если недолго, — буркнул Родичкин.
— Я мигом, — заверил Роман. — Только заберу кое-что и сразу вернусь. — И он скрылся за калиткой.
«Подожду двадцать минут и уеду», — решил Родичкин. Не то чтобы Юра специально хотел насолить Калугину, просто он очень боялся упустить Ингу.
Калугин обещания не нарушил и вернулся даже раньше срока, отведенного ему таксистом.
В руках он нес какой-то рулон, который Родичкин с первого взгляда принял за скрученный ковер, и только потом понял: это человек!
Роман бережно прижимал к себе девушку, с головой завернутую в стеганое одеяло. То, что это девушка, Родичкин определил, увидев длинный русый хвост, выбившийся из-под одеяла. В остальном она выглядела куклой: молчалива и неподвижна. Он помог Калугину устроить Спящую красавицу на сиденье и, случайно дотронувшись до ледяной щеки, вздрогнул — ему показалось, будто он коснулся трупа.
Что за чертовщина? — недоумевал Родичкин. Его охватила настоящая паника. В зеркало заднего вида он внимательно наблюдал за пассажирами. Девушка, кажется, жива — она держала голову и время от времени хлопала ресницами, но при этом явно находилась в полной отключке. Калугин аккуратно придерживал ее за плечо и что-то шептал ей на ухо, но с таким же успехом он мог обращаться к статуе — девушка смотрела перед собой пустыми, ничего не выражающими глазами и ни разу не повернулась в сторону собеседника.
Однажды Родичкин уже наблюдал нечто подобное, когда вез наркомана, которому приспичило ширнуться прямо у него в машине. Девка тоже, видать, в глубоком кайфе. А симпатичный домик с красной крышей вовсе не гостиница и не больница, а замаскированный притон. Славных подружек выбирает себе Калугин: одну приходится выводить буквально под руки из ночного клуба, другую и вовсе переть на своем горбу. Но обе — красотки необыкновенные. Да, парень не промах — лучшие девушки Москвы слетаются к нему, как бабочки на свет.
И вдруг опасная мысль обожгла Родичкина. А может, все не так? Может, еще сегодня девчонка была жива-здорова и отродясь не баловалась наркотиками, а до такого состояния ее довел сам Калугин, чтобы похитить, а потом потребовать выкуп у ее родных? Никаких оснований так думать у него не было, кроме одной крошечной детали: девушка была босиком и в байковой пижаме. Трудно представить себе более неподходящую одежду для посещения притона.
— Слушай, старик, — подал голос встревоженный Родичкин. — А я в историю с тобой не влипну?
