Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
В конце своего сообщения Морковин остановился на суммах, запланированных на расходы органов в бюджете города и области. Посетовав на неполное финансирование в прошлом квартале, он выразил надежду, что правительство области наверстает упущенное в квартале нынешнем. «Даю голову на отсечение», — эту фразу он произносил в конце каждого истекшего квартала.
Десять минут были отведены на вопросы журналистов. Первая половина таковых была явно заготовлена в коридорах тех же самых органов, представителю которых эти вопросы и задавались.
Корреспондент газеты «На страже порядка» поинтересовался проходящей в настоящее время аттестацией сотрудников аппарата. Его любопытство было удовлетворено. Редактор многотиражки задал вопрос о возможной передаче пенитенциарных учреждений в ведение Министерства юстиции. Он услышал то, что рассчитывал услышать.
Казалось бы, все довольны и можно расходиться. Но тут я подняла руку.
— Да, пожалуйста, — поправил очки Вячеслав Тихонович. — Вы из «Городских вестей»?
— Несколько дней назад в гостинице на набережной был застрелен бывший сотрудник органов внутренних дел. Кажется, он какое-то время работал под вашим руководством. Не могли бы вы охарактеризовать личность покойного и прокомментировать это событие? — попросила я.
Намеренно уйдя от вопроса об органе, который я представляю, я убивала сразу двух зайцев: вынуждала Морковина насторожиться и привлекала внимание к своей персоне среди журналистской братии.
Вячеслав Тихонович был явно удивлен вышедшим из-под контроля ходом пресс-конференции, но виду не подал и был вынужден отвечать.
Поправив очки в золоченой оправе, он пристально посмотрел на меня и произнес:
— Знаете, я так вам скажу: у нас тут серьезная организация, а не детский сад. Наша задача охранять население, а не в игрушки играть. А с Довженко получилась довольно неприятная история: он поддался на соблазн, как ребенок на конфетку. У нас ведь такая специфика, что на каждом шагу надо смотреть в оба, чтобы не оступиться. Честь мундира потом не отмоешь.
При этих словах Морковин потер руки одну об другую таким движением, как будто он стирает носки и потом их выжимает над раковиной.
— А вообще работник он был хороший, толковый, — спохватился Морковин. — Но, как говорится, пришлось расстаться. Что касается его убийства — то мы рассматриваем это дело как рядовое преступление. В данном случае прошлая принадлежность убитого к органам в расчет не принимается. Будем расследовать. Я ответил на ваш вопрос?
— Да, спасибо, — сосредоточенно строчила я в блокноте, изображая активную деятельность.
— Тогда у меня все, — заключил Морковин, взглянув на часы. — Спасибо за встречу, жду вас через неделю в это же время.
Собрав бумаги со стола и уложив их в кожаную папку, Морковин быстро вышел из зала. В мою сторону он даже не посмотрел.
* * *
Писаки стали медленно разбредаться, сбиваясь в группки по интересам — кто обсудить новости, кто сообразить по маленькой.
— Слушай, а почему тебя заинтересовал этот мент? — спросил Витек.
— Я вообще любопытная, — пожала я плечами. — По жизни.
— А я ведь мог бы тебе кое-что рассказать о том, почему выгнали Довженко, — прищурился Витек. — Наверняка тебя это заинтересует.
— У нас вряд ли получится поужинать вместе, — улыбнулась я в ответ.
За время, прошедшее с нашей встречи, Лапотников претерпел разительную перемену.
Теперь рядом со мной был не брюзгливый журналюга, который неизвестно почему вынужден сопровождать на брифинг какую-то девицу, а человек, почуявший свой профессиональный интерес.
— Да я не про интим, — отмахнулся он. — Этого добра у меня выше крыши, только свистни. Отбиваться устаю, несмотря на то, что при этом еще и женат. На две семьи живу, да еще и поклонницы — кто такое выдержит? А надо, имидж обязывает. Так что тут тебе не светит.
— Тебе, — уточнила я.
— Что мне?
— Тебе, говорю, не светит. Ты немножко ошибся. А Довженко меня действительно интересует. Мы могли бы произвести честный обмен.
— Ты имеешь в виду информацию? — оживился Лапотников. — Это годится.
— Один маленький нюанс, — предупредила я. — Мне еще надо выкопать кое-что для полноты картины. Так что тебе придется говорить первым.
Лапотников немного подумал и кивнул. Он уже было раскрыл рот, но тут же насторожился.
— Скажи мне честно, ты правда не журналистка? — спросил он недоверчиво.
— Я вообще редко читаю газеты, — призналась я. — У меня другие источники информации. Более компетентные и удобные.
— А-а, Интернет, — понимающе кивнул Витек. — Тогда понятно.
На самом деле я имела в виду свою сверхосведомленную во всех городских делах тетушку Милу, но если Лапотников подумал, что я говорила про Интернет, то пусть так и думает. Не надо разубеждать людей, они этого не любят. Особенно мужчины.
— Так что можешь быть спокойным насчет меня, — заверила я. — Более того, можешь считать, что я собираю материал для тебя. Вот только…
— Что?
— Не совсем понятно, что ты будешь с ним делать, — как бы нехотя проговорила я. — Опубликовать здесь эти факты тебе явно не удастся. Я видела, как вас тут держат на коротком поводке. А ждать сигнала «фас» сверху, когда кто-нибудь начнет копать компромат на Морковина, — так к этому времени можно состариться.
— Все гораздо проще, — пояснил Витек. — Сейчас такая система, что журналист развивается не только эволюционно, но и революционно. Скажем, он может медленно расти от корреспондента до заведующего отделом, потом до редактора, наконец, до главного. А может повести себя и по-другому…
— Например?
— Например, — мечтательно произнес Лапотников, — опубликовать в центральной газете какой-нибудь острый материал. Представляешь? Всероссийская слава! Судебные процессы! Интервью по НТВ!
— Да, это круто, — согласилась я. — И мне кажется, такая возможность у тебя есть.
Лапотников загорелся. Наверное, он принял меня за секретного сотрудника какой-нибудь фирмы или за агента органов, которые копают под кого-то из местных шишек. Кто конкретно должен стать в данном случае объектом удара, его не очень-то интересовало, главное, чтобы в конечном итоге материал получился достаточно интересным и чтобы Витька заметили в Москве.
Вот что он мне рассказал:
— Довженко вылетел из ментов просто под горячую руку. Была тогда такая задумка — легализовать проституцию.
— Что, на самом деле?
— Да нет, конечно, — отмахнулся Лапотников. — Так, треп один.
— Но зачем? — недоумевала я. — Зачем обсуждать тему, которую явно нельзя воплотить в жизнь? Или тут какой-то тонкий интерес?
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
