После обеда она взяла графин с лимонным соком и со льдом к себе в номер и немедленно заснула. Проснувшись в одиннадцать, приняла еще таблетку, чтобы заглушить головную боль, которая вот-вот должна была вернуться.
Ее одежда была влажной от пота. Потеть. Терпеть. Обсуждать. Вентилятор еле двигался, воздух не достигал ее рук. Где Моряк? Она забыла о нем. Она повернулась в темноте и набрала номер Сарата:
— Где он?
— Кто?
— Моряк.
— Он в безопасности. В фургоне. Помните?
— Нет, я… Там не опасно?
— Это была ваша идея.
Повесив трубку, она проверила, правильно ли та лежит, и вытянулась в темноте. Ей не хватало воздуха. Распахнув занавески, она увидела висевший на столбе фонарь. Люди на темном песке готовили лодки, чтобы выйти в море. Если она включит свет, то покажется им рыбой в аквариуме.
Она вышла из номера. Ей нужна книга, чтобы не уснуть до звонка. Некоторое время она смотрела на полку, потом взяла две книги и быстро вернулась в номер. «В поисках Ганди» Ричарда Аттенборо и биографию Фрэнка Синатры.
Задернув занавески, она включила свет и стянула влажную одежду. В душе, подставив голову под струи холодной воды, она прислонилась к стенке кабины и просто позволила прохладным струям убаюкивать себя. Ей нужен был кто-то — возможно, Лиф, — чтобы петь вместе с ней. Одну из тех песен в форме диалога, которые они всегда пели в Аризоне…
Она с трудом вышла из-под душа и села, мокрая, в изножье кровати. Было жарко, но она не раздвигала занавесок. Тогда пришлось бы одеться. Она начала читать. Когда ей надоело, она взяла другую книгу, и вскоре у нее в голове составился все удлиняющийся список действующих лиц. Свет был тусклым. Она вспомнила, как Сарат говорил ей, что всегда берет с собой в поездки из Коломбо лампочку в шестьдесят ватт.
Она медленно переползла на другой край кровати и позвонила ему:
— Можно мне взять вашу лампочку? Тут свет ужасный.
— Я принесу.
Они разложили на полу листы "Сандей обсервер". У вас есть фломастер? Да. Встав спиной к Сарату, она начала снимать одежду, затем легла рядом со скелетом Моряка. Она осталась в одних красных шелковых трусиках, которые обычно надевала с долей иронии. Они не предназначались для всеобщего обозрения. Она смотрела в потолок, руки на груди. Приятно было лежать на жестком полу, ощущая сквозь газеты прохладу гладкого бетона; то же чувство она испытывала в детстве, когда спала на циновках.
Он обвел фломастером очертания ее тела. Вам придется на секунду опустить руки. Она чувствовала, как фломастер движется вокруг ее рук, по талии, к ногам, с обеих сторон, так что синие линии сошлись у нее под пятками.
Она поднялась из своего очертания, повернулась спиной и увидела, что он уже наметил контуры четырех скелетов.
Анил разбудил стук в дверь. Она не пошевелилась. Весь вечер она ощущала себя вялой, неспособной думать. Даже во время чтения она сонно пребывала в объятиях не отпускавших ее абзацев. Ее удерживало что-то в формулировке упреков Авы Гарднер в адрес Синатры. Завернувшись в простыню, она открыла дверь. Сарат протянул ей лампочку и исчез. Он был в рубашке и саронге. Она хотела попросить его… Она выдвинула стол на середину комнаты и выключила свет. Вывернула, захватив простыней, горячую лампочку. Она боялась, что ее ударит током. За окном шумели волны. С усилием откинув голову, она ввинтила в патрон принесенную Саратом лампочку. Любое действие давалось ей с трудом, требовало времени.
Анил без сил лежала на кровати, ее вновь бил озноб, в горле застрял стон. Порывшись в сумке, она нашла две маленькие бутылочки виски, которые захватила с самолета. Сарат снял с нее одежду и обвел контур ее тела. Он сделал это или нет?
Зазвонил телефон. Это была Америка. Женский голос.
— Алло! Алло! Лиф? Боже, это ты! Ты получила мое письмо.
— У тебя уже появился акцент.
Нет, я… Это легальный звонок?
— У тебя голос скачет то вверх, то вниз.
— Да?
С тобой все в порядке, Анил?
Я заболела. Сейчас очень поздно. Нет-нет. Все хорошо. Я ждала твоего звонка. Просто я заболела и поэтому чувствую себя еще дальше от всех. Лиф, у тебя все в порядке?
Да.
— Расскажи мне о себе.
Настала тишина.
— Я не могу вспомнить… Я забываю твое лицо.
У Анил перехватило дыхание. Она отвернулась в сторону, чтобы вытереть щеку о подушку.
Где ты, Лиф? — На линии был слышен шум, шум большого расстояния. — Твоя сестра с тобой?
— Моя сестра? — спросила Лиф.
— Лиф, послушай, ты помнишь, кто убил Черри Баланса?[6]
Щелчок и тишина. Она прижимала трубку к уху.
В соседней комнате Сарат лежал с открытыми глазами, не в силах не слышать плач Анил.
* * *
Протянув руку над тарелками с завтраком, Сарат взял Анил за запястье. Большой палец на пульсе.
— Сегодня днем мы поедем в Коломбо. Мы можем работать со скелетом в лаборатории на судне.
И держать скелет при себе, что бы ни случилось, — добавила она.
— Мы будем держать при себе все четыре скелета. Весь комплект. Для маскировки. Скажем, что все они древние. У вас больше нет температуры.
Она отняла руку:
— Я отщипну кусочек с пяточной кости Моряка. Чтобы у меня было его удостоверение личности.
— Если нам удастся собрать больше образцов пыльцы и земли, мы сможем узнать, где он был похоронен в первый раз. И продолжить исследования на корабле.
— Здесь есть женщина, работавшая с куколками насекомых, — сказала Анил. — Я читала ее статью. Я уверена, что она из Коломбо. Она написала прекрасную дипломную работу.
Сарат посмотрел на нее с иронией:
— Я ничего о ней не слышал. Расспросите молодых врачей в больнице.
Они молча смотрели друг на друга.
— Я сказала своей подруге Лиф перед отъездом: «Быть может, я встречу человека, который меня погубит». Вам можно доверять?
— Вы должны мне доверять.
Они прибыли в доки Мутвала ранним вечером. Анил помогла Сарату отнести четыре скелета в лабораторию на борту «Оронсея».
Завтра можете отдыхать, — сказал он. Я должен раздобыть дополнительное оборудование, на это уйдет весь день.
После его ухода Анил осталась на корабле, ей хотелось немного поработать. Спустившись по лестнице, она вошла в лабораторию, взяла металлический ломик, который они держали у двери, и принялась стучать по стенам. Послышалась возня. Наконец в темноте все утихло. Анил зажгла спичку и двинулась вперед, держа ее перед собой. Когда она потянула вниз рукоятку генератора, раздалось слабое жужжание и электрический свет медленно заполнил помещение.
