Но смеяться не перестала, он тоже засмеялся, подставляя бокалы под поток белой пены, выливавшейся из бутылки. У него перехватило дыхание. Шампанское пролилось на стол и на ковер.
— Ай! Ничего страшного, сегодня же Новый год! Как же без небольшого безобразия?
Торопясь отхлебнуть из бокалов, они встретились глазами. Взгляд ее был возбужденный, блестящий, словно смеялись даже глазные яблоки. Он перебирал пальцами ног в нарядных туфлях, подумал, что надо взять собраться с силами и больше не пить, но мысль эта тут же улетучилась, и он снова засмеялся, как-то безумно, как ему показалось, но даже это не играло уже никакой роли.
— Кажется, ты пролил немного себе на брюки, — сказала она и рассеянно затеребила пальцами пятно. И тут он опомнился. Что это с ним? Он осторожно отставил бокал на столик, но лучше бы он этого не делал, потому что она сделала то же самое, и внезапно у него оказались свободными обе руки, которые он не знал куда деть, и у нее тоже, только она-то знала куда их деть, она обняла его за шею и заглянула ему в лицо.
— Маргидо, — прошептала она.
— Да.
— Чего ты так боишься?
— Я не боюсь, я просто не совсем понимаю, что мне надо…
— Надо что?
— Что делать, — закончил он.
— Со мной? — Она приоткрыла рот. — Например, поцеловать.
Он прижался губами к ее губам, почувствовал кончик ее языка у себя во рту, пульс в ушах напоминал водопад, все загудело и зашумело, музыка пропала, казалось, он вот-вот оглохнет. Она отвернула лицо и села поближе, медленно, очень серьезно, улыбка ушла.
— Маргидо, — прошептала она.
— Да.
— Можешь не отвечать. Мне просто нравится произносить твое имя.
Она положила руку ему на ширинку, он не двигался. Хотел снова схватиться за бокал, но подумал, что не сможет его поднять.
— Ты здесь, — прошептала она.
Он понял, что она имела в виду, его трясло, он не мог сдвинуться с места, живым он отсюда не уйдет, впрочем, ему уже было все равно, ее рука казалась шелковой, несмотря на несколько слоев одежды — трусы и брюки. Он развел колени, не мог их больше удерживать вместе, и бессильно откинулся на спинку дивана, готовый вот-вот потерять сознание, кажется, сердце сейчас остановится. Он все еще был оглушен и не слышал музыки, ощущения в бедрах наполняли все тело. Ее платье было из бархата, казалось, он касается мокрого пушного зверька, чего он никогда в жизни не делал, но был уверен, что именно так дотрагиваешься до мокрой выдры. Он закрыл глаза и медленно весь наполнился благоговением, вот как оно, значит, бывает. Он открыл глаза, она сидела у него на коленях, декольте расширилось, совсем пропало, осталась только грудь. Сосок на одной груди напоминал изюм, если сжать его между губами, чуть-чуть соленый.
— Надо только прочитать инструкцию, — сказала она, когда они в уличной одежде стояли в саду. Или… она стояла, а он сидел на низком каменном заборчике, даже не счистив с него снег. Она посветила на его петарду фонариком, но он не мог различить букв. И руки дрожали. Она протянула ему бутылку из-под шампанского:
— Вот, возьми лучше это. Я уже было подготовила пустую бутылку в снегу, куда можно вставить петарду, но потом решила предоставить это тебе. Мужчины любят с этим возиться.
Она захихикала, он посмеялся в ответ, вялый и совершенно сам не свой. «Я, Маргидо, — подумал он, — запускаю петарды, позвонить, что ли, Туру, рассказать? Нет, Эрленду. Тур спит».
Он вытащил мобильник из внутреннего кармана, долго и мучительно вспоминал пин-код, потом включил телефон, а она, размахивая зажигалкой, прокричала:
— Ну вот, я вспомнила, что купила еще и сигары!
Наконец-то большой палец сам набрал пин-код, потом Маргидо нашел номер Эрленда и нажал на зеленую кнопку. В воздух взлетела петарда, дико шипя и разбрызгивая искры, как обезумевшая желтая змея на фоне черного неба. Она истерично засмеялась и захлопала в ладоши.
— Алло, алло! Это Эрленд? — спросил он.
В ответ раздалось визгливое: «Да!!!»
— Это Маргидо! С Новым годом, братишка!
Эрленд ответил что-то совершенно невнятное.
— У меня свидание!
Он прервал разговор. Сидел, держа в руках телефон. Она подлетела к нему, прыгая по свежему снегу.
— Идем! Оставь свой дурацкий телефон, зачем кому-то звонить! — воскликнула она и потянула его за руку. — Пойдем же, Маргидо! Я купила семейную упаковку петард!
Слово мгновенно привело его в чувства: «семейная упаковка».
— С Новым годом, Сельма, мне пора, — сказал он и встал, даже удержался на ногах. Что он наделал? Господи, что же он наделал? Он позвонил Эрленду!
— Ты с ума сошел? Конечно, ты никуда…
— Мне позвонили. Срочные дела на работе, — сказал он, тщательно складывая слова воедино.
— Ты же выпил! Ты не сможешь… — Она потянула его за пальто.
— Я не могу вести машину, но все остальное могу.
Он заметил, что опять гнусавит. Но она тоже пьяная, так что наверняка не заметит.
— Мне пора. Прошу прощения. Было очень…
— Но мы же только что… Я думала, ты хочешь…
— Мало ли, чего я хочу, — ответил он. — Тут речь идет о делах поважнее. Человек умер в своей постели, и мне надо…
— Но ведь найдется кто-нибудь другой, кто этим займется, Маргидо?
— Нет. Только я.
Он удачно добрался до дому вдоль расчищенного по краю дороги снега. Заперся, пошел прямо к холодильнику и вылил остатки красного вина в раковину. Вдруг он вспомнил историю о человеке, который покончил самоубийством в одиночной камере, проглотив язык. Он засунул язык как можно дальше в горло. Видимо, придется еще подтолкнуть пальцами. Ладно, подождет до завтра. Сейчас надо в кровать, а то он потеряет сознание. У него не было даже сил раздеться.
…
Она рассадила их в большом зале клиники как можно свободнее. Щенки отчаянно пытались добраться друг до друга, и комната наполнилась воем, лаем и звуком скребущих по линолеуму когтей, оглушавшим ее. Она знала, что многие курсы для собаководов проводят первую встречу без щенков, но ей это казалось бессмысленным.
В середине января начался курс дрессировки для щенков от четырех до шести месяцев. Потихоньку все успокоилось. Щенок колли уже улегся, положив голову на лапы, остальные начинали понимать, что битва проиграна.
— Важно, чтобы собаки научились находиться рядом друг с другом и при этом не играть и не драться. Для них это — хорошее упражнение. Учиться сохранять спокойствие, не становясь при этом центром происходящего. Уверена, что дома они у вас постоянно пребывают в самом центре внимания…
— Это точно, — сказал бородатый мужчина в исландском свитере и засмеялся. Колли принадлежал ему. Остальные хозяева согласно замычали в ответ и дружно кивнули.
