Книга Мой дедушка - памятник - Василий Аксенов

в которой слышится нервный смех, слетают слезыблагодарности, а в конце звучит бравурная музыка

Нервный смех сотрясал капитана теплохода «Ван-Дейк» Питераван Гроота. Огромный голландец, похожий на персонажей картин старых мастеров,облаченный в свитер самого массивного члена экипажа «Алеши Поповича» стармехаКалипсо Яна Оскаровича, на три четверти уже осушил бутылку «Столичной» и все немог успокоиться. — Нет это невероятно, господа! — грохоталголландец. — Пираты! Пираты шестидесятых годов двадцатого века!Презабавно! Ваши аппараты, господа, садятся на Луну, каждую секунду сто тысяччеловек дрыхнет над землей в мягких креслах воздушных лайнеров, из своего домав Утрехте я разговариваю с новозеландской тетей так, словно она у меня в садуподстригает тюльпаны! И рядом с этим… пираты, господа! Элементарный морскойграбеж! Джентльмены удачи! Нет, это невероятно! Это просто ши-кар-но! Он вылилв свой стакан остатки водки, стукнул кулаком по столу и расхохотался пущепрежнего. — Самое смешное то, что жертвой оказался я — Питер ван Гроот!Знаете ли вы, господа, что мы ведем свой род от самого отчаянного разбойника адмиралаОливера ван Гроота? — Первого голландца, обогнувшего земной шар на корабле«Мориц» в конце шестнадцатого века? — спросил Рикошетников. — Именно!Именно! Ну, не анекдот ли? — Капитан выпил водку и затрясся отсмеха. — Успокойтесь, сэр, — мягко сказал ему бывалый Шлиер-Довейко.Ван Гроот вдруг оборвал смех. Круглое лицо его обрело углы. Остановившийсявзгляд уперся в матовый светильник на дубовой стене кают-компании. — Япотерял свое судно, почти всех пассажиров, весь экипаж. Если бы не вы… Зачем выменя спасли? — Известно ли вам было, капитан, об исчезновении па-намскогосудна и яхты шейха Абу-Даби? — спросил помполит Хрящиков. — Что-тослышали по радио… Капитаны, Шлиер-Довейко, помполит, стармех и старпом сиделиза круглым столом в кают-компании. Солнечные блики трепетали на ворсистом ковреи полированной поверхности стола: туман рассеялся. «Алеша Попович» полным ходомшел к столице Больших Эмпиреев Оук-порту. — Связь с панамским сухогрузомоборвалась в ста милях от Гонконга, — задумчиво сказал Рикошетников. —Яхта шейха пропала к югу от Цейлона. «Ван-Дейк» ограблен и потоплен в стапятидесяти милях от Больших Эмпиреев. Слишком большой диапазон для однойподводной лодки. Он положил руку на плечо ван Грооту и мягко сказал: —Расскажите, как было дело, капитан. Возьмите эту сигару. Курите ирассказывайте. — Настоящая «Гавана», как я вижу? — несколько оживилсяван Гроот, закуривая сигару. — Упман? Недурно! Он откинулся в кресле,окутался сигарным дымом я начал свой рассказ; — «Ван-Дейк», джентльмены, был прочнойкомфортабельной посудиной, но, конечно, уже не для экспрессных линий. Фирмаиспользует, вернее, использовала нас на кру-изных рейсах. Мы катали старичковрантье, молодоженов, влюбленных, разочарованных дамочек, короче — чековыекнижки средней толщины; впрочем, были и толстосумы. Оук-порт оказался вторымпосле Сингапура пунктом круиза. Там мы стояли больше недели. Пассажирынаслаждались. Природа там, господа, великолепная, а население уму непостижимое,сами увидите. К концу недели мы получили отличную метеосводку и снялись изОук-порта на Зурбаган. Трое суток шли по гладкому, как стекло, морю. Старичкигоняли шары, молодежь играла в теннис, танцевала; от этой американской трясучкиу меня, господа, уже в глазах стало рябить. Бары работали до утра, боялисьдаже, что джину до Зурбагана не хватит.

И вот в один прекрасный вечер в девятнадцать ровно в рулевуюрубку вошли два эдаких франта и шикарная дама, вроде бы какая-то эстраднаяпевичка. Все трое в масках, господа, и с автоматами. «Руки на голову, говорят,и всем в угол!»-«Спокойно, детки, — говорю я, — насчет киносъемок мыне договаривались». И тут девица шарахнула длинной очередью по приборам —только стекла посыпались! Сразу после этого послышались выстрелы из радиорубки.Вахтенный радист грек Леонид ас вбежал весь в крови и упал замертво. Насвыгнали на палубу, и тут мы увидели, что в двух кабельтовых от «Ван-Дейка»всплывает эта проклятая лодка и сразу же открывает огонь, сбивает намгрот-мачту. Гангстеры, их было человек десять на судне, уже гонят всехпассажиров на бак, а от лодки идут два моторных вельбота им на подмогу. Я,господа, во время войны служил в союзном флоте, ходил с караванами в вашМурманск, видел всякое… но здесь, сознаюсь честно, я растерялся, я ничего непонимал… ка-кой-то бред… Кто-то из этих мерзавцев выпустил воду из главногобассейна, всех пассажиров загнали туда, как овец в трюм, а экипаж окрутилитросом на баке. Малейшая попытка к сопротивлению — сразу автоматная очередь и…труп на палубе. Крики, стоны, плач, а вокруг безмятежное море, закатное солнцеи полная пустота. Правда, раз над нами прошел межконтинентальный «боинг».Какой-нибудь пассажир небось посмотрел вниз и сказал: «Посмотрите, какойпароход беленький…»

Короче, начался самый безобразный грабеж. Часть бандитов пошлапо каютам, другие выворачивали карманы, срывали с дам кольца, серьги, остальныедержали нас под прицелом. Из глубины судна иногда доносились выстрелы — вмашинном отделении, видимо, шла схватка.

Все это продолжалось не меньше двух часов. Наконец нам былоприказано спустить шлюпки и занять в них места. Три шлюпки были повреждены«Ржавой акулой», и оставшиеся, конечно, оказались переполненными. Лодка взялавсе шлюпки на буксир, встала в позицию и одной торпедой развалила старину«Ван-Дейк» надвое.

Всю ночь лодка шла в надводном положении я тащила шлюпки засобой. Какую судьбу они нам готовили? Почему не уничтожили вместе с судном?Один из моих матросов сказал мне, что слышал краем уха в Сингапуре о какой-топартии наркотиков. Может, это было столкновение враждующих клик, может быть, мыоказались случайной жертвой?

К утру сгустился туман, и я приказал обрубить буксир.