Отец грустно посмотрел на побледневшую дочку.
– Ты крупно подвела нас с матерью, Эмми. Мы ведь поручились за тебя в Бюро Социального Здоровья. А теперь… Если это сочинение дойдет до них, то… Я даже и подумать боюсь, к чему это может привести.
– Фрэнк, все кончено! – со слезами крикнула Джейн, вбегая в столовую.
– Что с тобой, милая? О чем ты говоришь?
– И ты еще не понимаешь? Сочинение этой глупой девчонки Кроннер еще вчера передал по официальным каналам только для того, чтобы снять с себя всякую ответственность. Негодяй, он даже не предупредил нас! Что теперь будет, что теперь будет!..
Фрэнк медленно повернулся к дочери, и Эмми поразилась, до чего чужим и неподвижным было его лицо.
– Ну, а теперь, Эмми, расскажи нам, с кем же ты разговариваешь по вечерам у себя в комнате…
Всю ночь Эмми не могла сомкнуть глаз. Все происшедшее казалось ей каким-то дурным сном, который неожиданно пришел на смену веселым карнавальным сновидениям.
Она никак не могла понять, почему родители так испугались… Неужели какое-то школьное сочинение, где все от слова до слова правда, может чем-то повредить семье Карлейн? Невозможно поверить, что есть такие взрослые, которые всерьез читают детские сочинения и решают: мол, этот мальчик пишет как полагается, хотя это и невероятная глупость, а вот эта девочка, ростом чуть побольше куклы, что-то критикует, что-то не принимает… А раз так, значит, у нее социально нездоровые родители и против них нужно принять меры… Какая-то чушь! Но до чего же страшным было лицо отца, когда он выбрасывал из ее комнаты блоки Машины Сказок! Хорошо еще, что она успела спрятать Галахада под кроватью, умоляя его затаиться и молчать, а не то ей бы не выдержать еще одного удара…
Эмми прислушалась. Кажется, Галахад спал, подложив под голову плащ, и во сне, наверное, видел все новые и новые приключения и сражения во имя прекрасной дамы Эмми… Слезы невольно полились на мятую подушку из, казалось, уже иссякших глаз. Нет, не будет больше никаких приключений, добрый рыцарь…
Когда девочка, всхлипывая, заснула, Галахад тихо вывел коня из-под полога кровати и, сев верхом, взял копье наперевес. Ночь предстояла тревожная, и маленькое его сердце сжималось от боли за свою несчастную даму. Ну что же, завтра он будет биться, и пусть хоть сто великанов обрушат на него удары своих палиц – Галахад не отступит! Как он раньше не понимал, глупец, что прекрасная дама, которую рыцарь любит больше жизни и во имя которой он готов совершить много славных подвигов, и есть его желанный Святой Грааль! И он, Галахад, сын Ланселота, как ему и было предначертано судьбой, нашел своего Святого Грааля – свою любовь!
За завтраком на следующее утро царило напряженное молчание. Отец с матерью о чем-то тихо переговаривались, Дикки выглядел напуганным и бледным – видимо, и до него дошло, что взрослые волнуются не зря. На Эмми никто не обращал внимания, словно ее и не было за столом, и только вежливый робот Бонни дружески подмигнул ей зеленым огоньком, наливая в стакан золотистый виноградный сок. Эмми почти ничего не ела и все время размышляла, как ей поступить с Галахадом. Дома его оставлять одного опасно…
Тут она вспомнила, что у нее есть большая красивая коробка из-под торта, где она обычно хранила разноцветные лоскутки для своих кукол. А что, если пораньше прийти в класс и поставить ее за книжный шкаф? Пожалуй, никто ничего не заметит. Только как уговорить отважного рыцаря тихо просидеть в коробке все шесть часов занятий?..
– Папа, что случилось? – наконец решилась спросить Эмми. – Вы разве не идете сегодня на работу?
Отец, не подымая глаз, покачал отрицательно головой, а Дикки даже присвистнул:
– Э-э, чего захотела… Мы сегодня такую бумагу получили по пневмопочте…
Эмми больно резануло это небрежно брошенное «мы», и она тихо сказала:
– Это из-за меня, папа?
– Еще не знаю, – холодно ответил отец. – Нас с матерью приглашают в Управление Домом… Насколько я знаю, это бывает или перед переселением на несколько этажей выше, или…
– Да что там гадать, – страдальчески простонала Джейн. – Куда переедем мы с Дикки, ясно даже и младенцу. Что скажут на работе – страшно подумать… Фрэнк, может быть, нам и работу придется менять? О боже…
– А что будет со мной, папа?
– Ну откуда я знаю! Тебя, наверное, переведут в какую-нибудь закрытую школу-интернат – временно, конечно…
Он раздраженно встал из-за стола и чуть не сбил с ног Бонни, торжественно несущего поднос с горячим чаем.
– В общем, ничего особенного с тобой не произойдет. А вот что будет с нами…
– Задача: решить систему обыкновенных дифференциальных уравнений с постоянными коэффициентами, – нараспев говорил Кроннер, высвечивая на демонстрационной доске затейливую вязь математических символов. – Ну, кто возьмется за это плевое дело, ребята? Смелее, я помогу, если что.
Все дети, как по команде, уткнулись в столы и сделали вид, что очень заняты. Одна Эмми по привычке тянула вверх руку, но Кроннер не обращал на нее внимания.
– Ну, ну? – весело подбадривал он ребят. – За смелость я набавлю балл… Мэри Уинкл, прошу вас к доске. У вас что, ноги болят от ревматизма, девочка моя?
Класс удивленно захихикал. Не в обычаях директора было фамильярничать с учениками, не желавшими отвечать на его вопросы. Мальчишки в первом ряду посовещались и пришли к выводу, что старик, должно быть, купил абонемент на автотрек и теперь сможет гордо расхаживать в красно-голубой шапочке автогонщика. Девочки же, похихикав, решили, что мистер Кроннер собирается, наверное, жениться.
Пока бедная Мэри мучалась у доски, перебирая непослушными пальцами разноцветные кнопки, мистер Кроннер, уловив удивленный шум, решил пояснить.
– Мне очень жаль, дорогие ребята, вас огорчать, – сказал он, скорбно закатывая глаза, – но сегодня наш класс понесет тяжелую и невосполнимую потерю. Сядь на место, Мэри, я ожидал от тебя большего…
Класс замер, пораженный таким поворотом, а у Эмми сердце сильно забилось, и она невольно прижала ладони к груди.
– Я говорю обо всеми любимой мисс Эмми Карлейн, – со вкусом продолжал пытку директор. – Встань, Эмми, покажись нам в последний раз!
Эмми не помнила, как встала и вышла из-за стола, опустив пунцовое лицо.
– Вот так, хорошо, остановись здесь. Дети! Мне очень жаль, но я вынужден сообщить вам, что по решению Бюро Социального Здоровья нашу Эмми переводят в закрытую школу специального режима на минус тридцатом этаже. Надеюсь, вы понимаете, за что?
– Нет! – вдруг пискнул чей-то отчаянный голосок. – Не понимаем!
– Кто это сказал? – вздрогнул Кроннер от неожиданности. – Я спрашиваю: кто это сказал?
– Я, – нерешительно встал из-за стола маленький мальчик со смешными оттопыренными ушами. – Мне непонятно это, господин директор.
