Джерард Перри быстро опьянел, что довольно странно для человека его телосложения. Его разговор быстро перерос в горестный монолог, состоящий из мрачных жалоб по поводу того, что девушки не обращают на него внимания и из-за его комплекции не могут разглядеть его утонченную натуру. Не обошлось и без риторических вопросов вроде: «Чего же вообще она и все женщины в мире ждут от мужчины?» Во время своих разглагольствований ее кавалер умудрился пролить на стол полстакана красного вина, которое частично плеснулось и ей на юбку. Дениза поднялась из-за стола и, не обернувшись, вышла. Старший официант вызвал для нее такси.
Дениза села в управляемую ИР машину. Она собрала всю свою волю в кулак, лишь бы не расплакаться при виде мелькавшего за окнами оживленного города. В отличие от физических способностей внутренняя духовная сила есть нечто такое, что с трудом поддается контролю извне. Ее источник – к ней самой.
Программа в ее инфокольце засекла зашифрованные излучения из браслета сексуальных предпочтений Джерарда – грубое нарушение этикета; предполагалось, что данными с браслетов нужно обмениваться. Просмотрев перехваченные данные и поняв, какой же он все-таки подонок, Дениза слегка приободрилась. Все-таки она поступила правильно, оставив его рыдать над своим разлитым вином.
Бунгало, которое они делили с Рэем и Джозепом, находилось в маленьком аккуратном поместье, в устье реки Ниум, вдали от центральной части города. Правда, по утрам у Денизы уходило двадцать минут на то, чтобы добраться до работы на трамвае, зато плата была относительно невысокой. По вечерам, когда окна были открыты, от реки доносился легкий ветерок и в комнате становилось прохладно. С внешней стороны стен рос алый жасмин; его сладковатый аромат проникал в комнаты.
Дениза вошла через переднюю дверь, бросила сумочку на стол в прихожей. Прислонившись спиной к холодной штукатурке стены, девушка глубоко вздохнула. Денек сегодня выдался препоганейший.
В гостиной тускло горел свет. Заглянув туда, Дениза увидела лежащую на диване лицом вниз девицу из бара. Раскатистый храп не оставлял сомнений – эта особа мертвецки пьяна. Из спальни Джозепа доносились приглушенные голоса, хихиканье и знакомые ритмичные звуки. Джозеп, Рэй и пышногрудая девушка втроем предавались любви на надувном матрасе, проверяя его на прочность.
Ничего, подумала Дениза, сейчас окажусь в своей комнате и закрою дверь. Из прошлого опыта она знала, что звукоизоляция достаточна, чтобы всю ночь проспать в тишине. Взглянув на свою юбку, Дениза вспомнила, что ей нужно побыстрее застирать пятно от вина. Она положила юбку в стиральную машину, задала необходимую программу, но затем вспомнила про груду чистого белья, которую утром второпях сложила в корзину. Там была и вся остальная одежда для работы. Дениза собиралась погладить ее сегодня по возвращении из детского сада. И вот сейчас, в четверть первого, усталая и несчастная, она стояла на кухне в халате, гладя блузку на завтра и слушая, как за стеной стонут от удовольствия ее соседи.
Если существует такая вещь, как карма, то кто-то в этой вселенной должен хорошенько настрадаться, чтобы уравновесить чьи-то удовольствия.
Глава 3
Лоренс Ньютон впервые увидел облако, когда ему было двенадцать лет. До этого ясные небеса Амети напоминали безбрежный лазурный океан. Когда же планета поворачивалась по орбите вокруг газового гиганта Низаны, в темных небесах, мерцая сквозь прозрачный воздух, загоралась яркая россыпь звезд. В детстве Лоренс жил в Темплтоне. Столица колонии располагалась в полушарии, постоянно повернутом обратной стороной к Низане. Ребенком Лоренс и не представлял, что по небу может проплывать такое белоснежное чудо. В плане ландшафта и природы Амети была абсолютно невыразительной планетой. Небеса оставались чистыми и незамутненными, в ледяной тундре не произрастало ничего, даже лишайников.
Для корпорации же «Макартур», чей космический корабль «Ренфру» обнаружил эту планету в 2098 году, такие условия оказались пределом мечтаний. В конце двадцать первого века межзвездная экспансия достигла своего апогея. Большие компании и консорциумы финансировали дюжины новых колоний. Заселялась каждая планета с кислородно-азотной атмосферой, правда, стоило это немалых денег. Чуждые биосферы, производившие бесценную смесь пригодных для дыхания газов, неизменно оказывались враждебными для земных форм жизни – а некоторые даже гибельными. Основывать человеческие поселения в таких условиях было крайне дорогостоящим делом. Но не на Амети.
Когда «Ренфру» оказался на орбите Низаны, команда заметила, что самая большая планета практически безжизненна. За тысячу лет до этого в планету врезался астероид, причем таких огромных размеров, что его падение уничтожило нормальную климатическую деятельность. Джеймс Барклай, главный специалист по спектрографии, был весьма удивлен. Взглянув на первый снимок странной белой массы, протянувшейся от полюса до полюса через все противоположное от Низаны полушарие, он якобы воскликнул: «Господи, да это же сплошная глыба льда!» Гигантский ледник назвали в его честь.
Несмотря на то что, по сути дела, Амети являлась луной, эволюция на ней протекала относительно обычно для планеты таких размеров. Она началась нормально, с истончения атмосферы, которая медленно изменялась по мере того, как из первобытных морей начала появляться жизнь. Примитивные организмы, способные к фотосинтезу, выделяли кислород. Новые лишайники и амебы поглощали углекислый газ. Ничем не примечательный круговорот, который повторялся во всей вселенной, где возникали подобные условия. Единственное различие между этой и всеми прочими биосферами заключалось во внешнем облике и структуре высокоорганизованных форм жизни, которые могли появиться здесь через несколько сотен миллионов лет, и в белковой структуре живых клеток. В этом отношении каждая планета была уникальной; имеющиеся в природе биохимические комбинации углекислого газа и водорода были слишком многочисленны и нигде не повторялись.
У Амети имелось преимущество перед дальними родственниками по галактике. Наличие орбиты газового гиганта означало, что здесь нет резких сезонных колебаний в масштабах всей планеты, каковые бывают на планетах вроде Земли и Таллспринга. Звезда Ф-4, вокруг которой вращалась Низана, находилась от Амети в 250 миллионах километров. Этого было достаточно, чтобы обеспечить постоянный уровень освещенности в течение всего года, даже цикл солнечных пятен оказывал минимальное воздействие. Единственным различием, которое видели зарождающиеся флора и фауна, был переход из светлой зоны в темную по мере того, как Амети в течение двенадцати земных дней описывала круг по орбите. Но и это происходило достаточно незаметно. Никто из живых существ здесь не впадал в спячку и не мигрировал за теплые моря. Все растения были вечнозелеными.
Нет, на Амети все же имелись покрытые льдом горные вершины. Но необычная форма и расположение единственной умеренной зоны планеты было исключительно следствием особенностей ее орбиты. Планета обращена в сторону Низаны, и полушарие, повернутое к газовому гиганту, получало меньше всего солнечного света; всегда находилось во тьме. Жизнь там текла медленнее и была менее прихотлива, чем в других местах.
