— Смотри, смотри, и ты меня увидишь. Я Лонна Острый Глаз. И земля слишком мала для нас двоих. Я найду тебя. Я найду тебя, Рага Бол. Ты от меня нигде не скроешься. День твоей смерти уже обозначен на Вратах Темного Леса.
Малыш Стагг снова забежал в пещеру и увидел, что барсук спит. Но выражение ярости в чертах спящего зверя было таким ужасающим, что Стагг стремглав бросился прочь.
* * *
В своем стремлении на запад банда Раги Бола никак не могла преодолеть прибрежные пустоши. Крысы задержались на берегу ручья, разорив колонию полевок. Среди разоренных и горящих жилищ, спотыкаясь о трупы убитых, разбойники ссорились и дрались из-за жалкой добычи.
Сморщенная старуха Вирга стояла и смотрела на капитана, грызущего кусок вяленой рыбы. Рыбина торчала на серебристом крюке-налапнике, здоровой лапой капитан отрывал от нее куски и отправлял в рот. Бол ухмыльнулся:
— Вот видишь, чем дальше на запад, тем больше добычи. Обрубок уже не так болит, да и погода улучшается.
Вирга показала на груду мертвых полевок:
— Это все надо сбросить в ручей, и можно спокойно ночевать. Неплохое место для лагеря, капитан.
Бол поковырял крюком в зубах.
— Да, отличное местечко. Ха-ха-ха…
Вирга тоже засмеялась мелким старческим смехом. По обязанности захихикала, «по долгу службы». Но тут же поперхнулась, увидев, какую морду скорчил Рага Бол. Он выкатил глаза и уронил рыбину.
— Что случилось, капитан? Костью подавился? Я гляну…
Она подбежала к Раге Болу, но тот грубо отпихнул свою знахарку:
— С якоря сниматься! Уходим.
— Но ты же сам…
Вирга едва увернулась от сверкнувшего над нею крюка. Бол лупил сапогами по костру, разбрасывая угли и горящие ветки.
— Пошевеливайся!
Он отвернулся и уставился в сторону, откуда пришел со своей ратью. Вирга побежала исполнять приказание. Глимбо недоверчиво уставился на нее единственным глазом:
— С чего вдруг? Уже почти стемнело.
— Пойди спроси у него сам, если жить надоело.
Команда в мрачном молчании ожидала капитана, который все еще глазел на восток. А Рага Бол бормотал себе под нос:
— Ты покойник, полосатая собака, ты издох… Ты должен быть покойником… Где ты?
Он содрогнулся и запахнул плащ. Угроза барсука Лонны.
В сторожке у главных ворот аббатства Рэдволл Марта и ее друзья изучали хроники Глинобитной Обители. Печальным событиям была посвящена эта книга.
— Здесь изложена история многих лиц, связанных с авторами. Мне кажется, что вот это стихотворение сестры Линфы лучше всего выражает суть трагедии. Вот послушайте.
И аббат Кэррол приступил к чтению:
Где и когда настанет
День счастливый такой,
Когда Глинобитной Обители мыши
Вновь обретут покой?
Когда же мы улыбнемся
И станет на сердце легко?
Ох, тяжело скитаться
От дома так далеко!
Косит зараза братьев,
И косит она сестер,
Будто злой рок проклятье
Над домом нашим простер.
Падают, словно колосья,
Их могила сыра.
Нечего больше делать,
Нам уходить пора.
Ветер и дождь. Без крова
Бродим по землям пустым.
Нашу Обитель нынче
В памяти мы храним.
Глаза Марты затуманились. Торан стоял в дверном проеме, как картина в раме, и вытирал глаза своим поварским передником. Он подошел незамеченным как раз к началу чтения.
— Хватит читать, друзья, — сказал Торан. — На сегодня довольно. Прошу вас в аббатство, ужинать. Завтра утром усядетесь на ступеньках крепостной лестницы, продолжите работу при солнышке. Марта, не дело это — на ночь читать о болезнях да о смерти.
Зайчиха вопрошающе посмотрела на аббата Кэррола:
— Но нам ведь нужно узнать секрет сестры Амил. И узнать, где находится Обитель.
Однако аббат сам подтолкнул ее кресло к двери.
— Торан прав, Марта. Всему свое время. Пора на ужин в Пещерный зал. Утром мы со свежими головами снова возьмемся за дело.
Старик Фред помахал лапой им вслед:
— Ступайте, ступайте, молодежь. Я еще чуток задержусь.
Он вернулся в сторожку и обратился к подушке кресла:
— Дорога в Глинобитную Обитель. Гм, где же я встречал это раньше, не помнишь? У какого-нибудь путешественника, конечно.
Фред залез на стул и проверил самую верхнюю полку. Вытянув один из толстенных фолиантов, он сдул с него пыль и благосклонно уставился на нового собеседника:
— Вот ты где спрятался, старый разбойник. На самый верх взобрался. Хе-хе. Думал, не найдет старик Фред? Что теперь скажешь, а?
Вернувшись в кресло, он придвинул фонарь поближе, открыл книгу и перелистнул пожелтевшие страницы.
— Хи-хи-хи, мы ведь уже встречались, не так ли? Записки Тима Церковной Мыши. Путешествие в поисках Маттимео, сына великого воина Матиаса. И проходил маршрут этого странствия как раз по территории Обители. Разве нет?
Торан озабоченно поглядывал на Марту. Не нравилось ему настроение молодой зайчихи.
— Выше нос, красавица! Чего уши повесила? На завтра дождь накличешь. Что, грибной суп не по вкусу? Хлеб зачерствел? Может, сыр слишком твердый? Или мало слив в пудинге? Земляничная шипучка выдохлась?
Марта вымученно улыбнулась:
— Нет, что ты, Торан, ужин великолепный. Это просто… ох, даже не знаю, как сказать…
Поднялся аббат Кэррол:
— Ну, тогда я попробую помочь. Знаете, какой завтра день?
Портуда пожала плечами:
— Надеюсь, солнечный.
Аббат поднялся и пробормотал ей, уже стуча ложкой по столу, чтобы установить тишину и привлечь всеобщее внимание:
— Завтра первый день лета. Внимание, друзья! — произнес он уже громко.
Все глаза устремились на настоятеля.
— Завтра в честь начала летнего сезона мы устроим спортивный праздник и праздничную трапезу. Ответственный — наш добрый Кротоначальник Двурл. Прошу всех с ним сотрудничать и оказывать всяческое содействие.
Кротоначальник Двурл встал и поклонился аббату и присутствующим:
— Хурр, благодарю за доверие! После завтрака приглашаю всех в сад. Малышам предлагаю хорошенько умыться.
В Пещерном зале воцарилась тишина. Все разошлись по спальням в предвкушении завтрашнего праздника. Аббат Кэррол толкал кресло Марты по Большому залу в направлении ее спальни, которая находилась на первом этаже рядом с его личным помещением. Они следовали мимо громадных колонн, и негромкий голос настоятеля отражался от стен и перекрытий:
