— Когда Готсперу было шестнадцать, он пришел в такую ярость после стычки с кланом Макдоналдов, что один пустился в погоню за ними в горы. — В его голосе сквозило неодобрение. — Нортумберленду и королю Ричарду пришлось уплатить огромный выкуп за его возвращение. Готспер всегда поступал необдуманно и опрометчиво; с возрастом он не изменился.
Ободренная этим подробным ответом, она осмелилась задать новый вопрос, который долго мучил ее:
— Почему, как вы думаете, Перси ополчились на короля Генриха?
Все знали, что без поддержки Нортумберленда Генрих Болингброк не смог бы взойти на престол. Кэтрин никогда не могла понять, почему позднее Перси так хотели свергнуть короля.
— Перси посчитали, что Генрих недостаточно вознаградил их за поддержку, — объяснил Фицалан. — Со своей стороны король Генрих считал, что у них и так слишком много власти и имущества.
Он взглянул на нее, словно хотел убедиться, что ей это действительно интересно, а потом продолжил:
— Отношения ухудшились, когда они заспорили, кто должен получить выкуп за шотландцев, захваченных Готспером в сражении. Король настоял, чтобы деньги пошли короне.
— А как обычно поступали в таких случаях? — спросила она, не успев осознать неловкость такого вопроса.
— Обычно выкуп получал тот, кто взял заложника, но король имеет право сам решать, как поступить, — осторожно сказал он. — Могу только добавить — Готспер считал, что эти заложники заплатят ему. Это были люди из клана Макдоналдов — те самые, которые получили за него выкуп, когда он был юнцом.
Кэтрин сделала движение в его сторону.
— Готспер, должно быть, много лет ждал, чтобы заставить их заплатить за унижение.
Уильям кивнул.
— В конце концов Готспер объединился с Глендовером и открыто восстал и призвал своего отца, Нортумберленда, сделать то же самое.
Восхищенная, она задала еще несколько вопросов. Он ответил, но как-то неохотно. Когда она заинтересовалась подробностями сражений, в которых он участвовал, он остановил своего жеребца и повернулся, чтобы взглянуть на нее.
— Это вы послали весточку принцу Гарри? — В его голосе звучали удивление и некоторая неуверенность. — Получается, вы шпионили в его пользу?
— Вы считаете, что женщина неспособна увидеть то, что у нее под носом? — сказала она, прищурив глаза. — Или вы думаете, что, когда она видит это, у нее не хватит мужества сделать то, что она обязана сделать?
Кэтрин знала, что ей не следует говорить с ним так воинственно, но она ничего не могла с собой поделать.
— Я не вполне понял, что вы сделали.
Странно, он улыбался. Но настроение у нее не улучшилось. Она чувствовала себя оскорбленной.
— Вы считаете меня предательницей?
Ее голос прозвучал надменно, и она сама это почувствовала. Когда он не стал отрицать этого, она сказала:
— Вы смогли бы жениться на мне, полагая, что я поддерживала Рейберна в его действиях против короля?
Почему она посмела так дерзко говорить с Фицаланом? Рейберн за гораздо меньшую дерзость стащил бы ее с лошади и избил до полусмерти.
— Я сожалею, что расстроил вас, — сказал он, хотя по нему не видно было, что он действительно огорчен.
За весельем в его глазах сквозило пламя, которое жгло ее и от которого пересыхало горло. В ушах стоял голос, сказавший этой ночью: «Я не буду ждать долго».
Она пришпорила лошадь и ускакала вперед.
Вскоре он снова оказался рядом с ней. Мягко спросил:
— Как вам удавалось добывать сведения для принца?
Она сделала глубокий вздох. Он ответил на ее вопросы, справедливо, если она поступит так же.
— Каждый раз, когда мой муж обсуждал с мятежниками их планы, он отсылал слуг и заставлял меня им прислуживать.
Она удержалась от того, чтобы назвать Фицалану другие источники информации.
— Ваш муж вам доверял.
Она покачала головой:
— Он просто никогда бы не подумал, что я могу пойти против него.
— Как скоро после свадьбы вы начали шпионить для принца?
— Я не собиралась шпионить, по крайней мере вначале, — сказала она, направляя свою лошадь в объезд кроличьей норы. — Я просто писала ему о том, что мне доводилось слышать. Я не сообщила ему ничего полезного до самой битвы при Шрусбери.
— И что это было?
— Я узнала, что Глендовер ведет армию валлийцев в направлении к Шрусбери, чтобы соединиться там с войском Готспера, — сказала она. — Тогда я срочно послала сообщение принцу, чтобы предупредить его.
Готспер с обычной для него горячностью так быстро привел свое войско, что ни его отец, ни валлийцы не успели подойти к Шрусбери до того, как король собрал свою армию. После смерти Готспера в битве при Шрусбери Перси-старший перестал таиться. Подумав, она спросила:
— Почему, как вы думаете, король не принял более жестких мер против Нортумберленда после Шрусбери?
Они с принцем Гарри не раз обсуждали это, но северянин мог иметь свой взгляд на вещи. Она снова дала волю своему любопытству. Фицалан, однако, не осадил ее.
— Нортумберленд, — сказал он, — был слишком силен. Так как при Шрусбери его не было с Готспером, король решил выждать. Нортумберленд постарел. Смерть Готспера могла положить конец его амбициям.
Этого не произошло. Уже весной Нортумберленд оказался замешан в заговор с целью свергнуть Генриха с престола. На этот раз он едва успел улизнуть в Шотландию.
— Говорили, что сообщение, полученное принцем, было анонимным, — сказал Фицалан, снова переводя разговор на нее.
— Принц знает мою руку, так что я никогда не рисковала подписываться или ставить печать на свои письма.
— Когда Рейберн переметнулся к мятежникам? — спросил он.
— Трудно сказать. — Она задумчиво смотрела вдаль. — Долгое время он подыгрывал обеим сторонам. Он снабжал мятежников деньгами и информацией, но не рисковал с ними встречаться.
— До вчерашнего дня, — ровным голосом сказал Фицалан. — Когда мы благодаря вам его схватили.
Только вчера! Прошел всего лишь день с тех пор, как она, сидя в спальне, ожидала новостей о Рейберне. Кэтрин тряхнула головой. Столько всего случилось с тех пор. Она на время забыла, что ее жизнь отныне связана с чужим человеком, который сейчас едет рядом с ней.
Она подумала, что если бы ей не пришлось выйти за него замуж, он мог бы ей понравиться. Он уже проявил к ней больше доброты, чем Рейберн за все годы ее замужества.
Хорошо бы подольше оттянуть исполнение супружеского долга. Потому что после того, как она побывает в его постели, он может ей сильно разонравиться.
Глава 5
Поджатые губы Кэтрин вызывали в Уильяме желание стукнуть кулаком по столу. Не важно, насколько приятные разговоры они вели в течение дня, каждый вечер она становилась замкнутой и несчастной. Четыре дня — и четыре долгих ночи — он ждал, чтобы вступить в брачные отношения.
