Глава 1
Нью-Йорк
Апрель 1987 года
– Пятьдесят два миллиона, – произнес аукционист, увидев поднятую руку. Софиты телевидения осветили эту руку – безупречный маникюр, золотой карандаш в длинных холеных пальцах, на одном из которых сверкал перстень с квадратным изумрудом. Жест дамы был уверенным и удивительно точным – рука взлетела вверх ровно настолько, чтобы ее заметили с помоста, и ни на дюйм выше.
В зале зашептались. Долгое время считавшийся утерянным «Портрет мадам Клер» кисти Мане стал самой дорогой в мире картиной.
Рядом с аукционистом на обитом бархатом стенде было выставлено полотно, спокойная красота которого контрастировала с царившей вокруг суетой. На картине была изображена неизвестная натурщица, предположительно одна из тех, кто позировал художнику во время создания им «Завтрака на траве». Модель стояла перед зеркалом в позолоченной раме спиной к художнику, но голова ее была слегка повернута вправо, словно женщину внезапно позвал кто-то, находившийся позади нее. Таким образом, зритель видел лицо натурщицы как бы с двух точек – в профиль и анфас, – отраженным в зеркале. Два «неполных» изображения, соединяясь, создавали эффект удивительной целостности. Автор использовал тот же прием, что и в более раннем произведении – «Бар в "Фоли-Бержер"». Несколько месяцев назад картина была случайно обнаружена на чердаке какого-то никому не известного дома в северной части штата Нью-Йорк. Оказалось, что владевшая домом старушка получила холст в наследство от родственника, который некогда был ассистентом Мане. Свернутое в трубку полотно в течение многих десятилетий пылилось в чулане и было обнаружено лишь после того, как старушка отдала Богу душу. Умерла она в полной нищете.
Разумеется, сама мысль о нищете вряд ли могла прийти в голову кому-либо из собравшихся в этот вечер в главном аукционном зале «Кристи». Здесь фантастически богатые люди буквально сражались за право стать обладателями полотен прославленных мастеров, и борьба эта проходила в атмосфере невероятного напряжения, в которой, казалось, подчас проскальзывал некий почти эротический подтекст.
Как только Пандора Дойл услышала заявку не известной ей дамы и разглядела изумруд на пальце ее поднятой руки, в ней проснулся профессиональный интерес.
Поначалу участие в торгах принимало довольно большое количество людей, но, когда цена достигла тридцати семи миллионов, желающих осталось только двое – нью-йоркский дилер Джейкоб Куглер и некто делавший заявки по телефону. Пандора слышала, как сидевший рядом с ней мужчина шепнул на ухо своему соседу, что инкогнито звонил из Токио, а Куглер действует от имени Теда Карсона, англо-австралийского магната, который из-за своей страсти к приобретению картин получил в кругах, близких к миру искусства, прозвище Кинг-Конг. После того как Куглер предложил пятьдесят один миллион, анонимный любитель живописи из японской столицы выбыл из игры. Накал страстей ослаб: самый интересный лот уже фактически был разыгран. Пандора собралась было направиться к выходу, но остановилась, услышав заявку незнакомки.
Она вытянула шею, пытаясь получше разглядеть эту даму. Однако в соответствии с правилами, неукоснительно действующими в местах, где пахнет большими деньгами, женщина, пожелавшая приобрести картину Мане, расположилась в одном из первых рядов, в то время как сама Пандора стояла в дальнем углу аукциона. В этом состояла разница между человеком, способным сделать заявку в пятьдесят два миллиона долларов, и начинающей журналисткой. Утром Пандора предусмотрительно позвонила в фирму «Кристи», чтобы аккредитоваться, – иначе ей пришлось бы околачиваться за дверью, в толпе зевак. Оттуда, где стояла Пандора, рассмотреть заинтересовавшую ее особу было трудно. Впрочем, даже на таком расстоянии безошибочно угадывалась окружавшая незнакомку почти осязаемая аура богатства и роскоши.
Пандора почувствовала, что дело пахнет интересным репортажем или очерком. Именно это ей и было нужно. Она работала в журнале «Шик» уже почти пять недель и успела понять, что порученная ей рубрика «Покупки» в рамках издания – что-то вроде места ссылки. Ее предшественницами были либо девушки, убивавшие время в ожидании того момента, когда подвернется подходящий жених, либо богатые разведенные дамы, дожидавшиеся получения компенсации от бывших супругов. Как только очередной ведущей злосчастной рубрики удавалось реализовать свои планы, она тут же увольнялась. Словом, для того чтобы как-то выдвинуться, Пандоре отчаянно нужен был сенсационный материал.
