И тогда дождь перешел в ливень. Стив оторвался от Дорис и, глядя на нее полубезумными глазами, схватил за руку.
— Бежим, моя машина рядом.
Они побежали. Дорис никогда еще так не бегала. На высоченных каблуках, в платье, Которое облепило ноги и стало похоже на шелковые путы. А еще в руках у нее был дурацкий золотистый клатч, а на плечах болтался пиджак Стива, от воды ставший тяжелым и норовивший сползти в ближайшую лужу. Но в этот момент Дорис была самой счастливой женщиной в мире.
Стив на бегу вытащил брелок с сигнализацией и открыл машину.
— Не волнуйся, сейчас я включу обогрев — и ты мигом высохнешь.
Как будто это ее хоть сколько-то занимало.
— Я тебе сейчас здесь все вымочу, — смеясь и стуча зубами от волнения и холода, проговорила Дорис.
— Это будет честь для моей машины. — Стив закрыл за ней дверцу и нырнул на водительское сиденье. — Так не жарко?
— Просто Калифорния! — фыркнула Дорис.
Непослушными пальцами она извлекала из клатча упаковку бумажных платков.
— Спасибо за пиджак.
— Как я погляжу, он не слишком тебе помог, — заметил Стив, включая освещение.
Мягкий желтоватый свет осветил двух совершенно мокрых и счастливых людей. Их взгляды встретились, и Стив усилием воли отвел глаза. Его грудь часто вздымалась, сердце гулко бухало в груди, и не только от бега. Но он должен был остановиться. Чтобы сохранить, чтобы не разрушить это чудо.
— Тебе куда? — сухо спросил он, включая зажигание.
— Барнисон-сквер, семнадцать, напротив старого фонтана, знаешь?
— Конечно, — кивнул Стив. — Один мой приятель живет в твоем квартале.
— Как хорошо, — безмятежно проговорила Дорис, — а то я совершенно не умею объяснять дорогу.
Стив включил музыку и постарался сосредоточиться на дороге. Это плохо удавалось. Он всем телом чувствовал рядом Дорис, мокрую от дождя, горячую, доверчиво-страстную. Каким было бы сейчас блаженством остановить машину у обочины и…
На счастье Стива, дорога была недолгой.
5
Черный «бентли» мягко притормозил у обочины. Дождь закончился, и черный асфальт растягивал и дробил рыжие отсветы фонарей.
Дорис уже практически высохла, по крайней мере, согрелась. Этого оказалось довольно, чтобы неумолимый разум поставил жирную точку на сегодняшнем вечере. Пожалуй, для одного дня эмоций более чем достаточно. Сейчас она спокойно выйдет из машины и отправится спать.
— Ну вот, кажется, мы и приехали. — Стив откинулся на сиденье, вполоборота глядя на Дорис. От его взгляда тепло разливалось по ее телу, а соски покалывало так, будто он ее целует.
Уголки его губ улыбались, а глаза были такими темными, что в них было страшно заглянуть. Казалось, не отведи Дорис взгляд — и ее затянет в глубину этих властных глаз, растворит в неведомом и желанном пламени, унесет неведомо куда. И она уже никогда не сможет стать прежней.
Впрочем, может быть, это просто неверный свет фонарей играет с ней такие шутки.
Дорис резко выдохнула. Напряженно улыбнулась.
— Да, Стив, приехали. Спасибо за чудесный вечер. Мне давно пора спать. — Она говорила слишком бодро, чтобы поверить в это.
— Конечно. Я провожу тебя до парадного. — Он выключил зажигание.
Коротенькая асфальтовая дорожка до входной двери показалась Дорис бесконечной. Ноги предательски не слушались, в голове не было ни единой мысли. Стив молча шел рядом, осторожной и сильной рукой поддерживая Дорис под локоть. Одна точка соприкосновения двух тел. Горячее и сильное касание мужчины. Прекрасно. Невыносимо. Щеки Дорис пылали, руки судорожно вцепились в крошечную сумочку.
На пороге собственного дома, стоя перед закрытой дверью и лихорадочно отыскивая ключ, Дорис чувствовала себя одновременно самой беззащитной и самой могущественной женщиной в мире. Потому что она видела рядом его. И всем телом ощущала его желание.
— До свидания, Дорис. Я позвоню тебе. — Он говорил до скрежета глухо.
— До свидания, Стив. Я буду ждать твоего звонка.
Дорис словно окружает густой мед, янтарный, сладкий, тягучий. Не поднимая глаз, она отворачивается и вставляет ключ в замочную скважину. Его руки властно обхватывают ее плечи. Его дыхание обжигает открытую шею. Она откидывает голову, подставляя ему лицо, и едва сдерживает стон, когда жаркий поцелуй сплетает их губы. Его язык, горячий и твердый, проникает в ее рот, и она уступает, принимает его власть, зовет его внутрь.
Щелкает замок, темная прихожая прячет их от нескромных взглядов. Хотя им сейчас все равно. Его требовательные руки скользят по ее телу, обжигая сквозь тонкую ткань платья, заставляя дрожать и изгибаться навстречу его воле. Со стуком летят на пол туфли и клатч, но оба слишком поглощены друг другом, чтобы это заметить.
Одной рукой он подхватывает ее, а вторая его рука, горячая и нетерпеливая, сжимает ее талию, скользит вверх, обхватывает напрягшуюся грудь. Дорис стонет, и ей кажется, что это звучит само ее тело, поет ее страсть, требующая выхода или готовая разорвать изнутри ее сознание и плоть. Стив наклоняется, и его губы касаются ее тела. Он целует ее грудь прямо сквозь ткань, он чувствует языком ее затвердевший и сжавшийся сосок и едва удерживает в руках сумасшедшую вибрацию ее тела. А Дорис, мечущаяся под его ласками, внезапно наталкивается низом живота на что-то горячее и твердое. Из груди Стива вырывается полурычание-полустон, он рывком прижимает ее к себе, подхватывает на руки и, не прекращая яростных поцелуев, несет вперед, сквозь темноту прихожей. Не останавливаясь, он толкает плечом первую попавшуюся дверь. Дорис, уже совершенно не помнящая себя от возбуждения, ощущает обнаженной спиной мягкость ковра. Стив, стоя над ней на коленях и тяжело дыша, расстегивает брюки. Тело Дорис содрогается и выгибается от предвкушения, и снова ее бедра толкаются в разгоряченное тело Стива. Он сжимает ее ноги коленями и начинает целовать ее живот, отбрасывая подол такого неуместно длинного платья и опускаясь все ниже. Его рука ложится ей на лоно, прямо поверх трусиков.
Этого оказалось достаточно, чтобы Дорис закричала, уже больше не пытаясь сдерживать свою страсть. Стив утробно застонал, жадно втягивая ее запах, сквозь тонкую ткань чувствуя губами и языком дрожь горячей и влажной плоти. Дорис дышала со всхлипом и, сама не понимая, что делает, пыталась подвинуться к нему еще ближе, раздвинуть ноги, принять его в себя.
Она была еще одета, а он, почти не прекращая поцелуев и ласк, успел полностью сбросить одежду. Она чувствовала, как он ложится сверху, придавливая ее горячей тяжестью сильного мужского тела, ее лоно конвульсивно дернулось, когда к нему прижался его набухший член. А потом Дорис замерла не дыша, когда он уверенно и осторожно начал снимать с нее одежду.
Он на секунду остановился, глядя на ее трепещущее тело, на полуоткрытые зовущие губы, белую грудь с отвердевшими сосками, а потом медленно и сильно вошел в нее…
